A little bit(e) of Jasper

[bese_ss_en]

Название: A little bit(e) of Jasper
Автор: White Wookie
Ссылка на оригинал: www.fanfiktion.de/s/50a37cc50001b4f006705dc0
Переводчик: Love Child, то есть я)
Бета: _Dea_
Размер: мини.
Пейринг: Джаспер/Виктория, Джеймс/Джаспер.
Рейтинг: NC-17(авторский)
Жанр: ангст, драма(поправьте, если не права. Но это точно не романс)
Предупреждение автора: Рейтинг NC-17. Ограничение по возрасту поставлено не зря! Секс, наркотики и рок-н-ролл = слэш, кровь и убийства. Действие начинается с игры в бейсбол, когда к ней присоединяются Лоран, Джеймс и Виктория. Я позволила себе ориентироваться на киношные образы.
Предупреждение переводчика: POV Джаспера. Перевод-пересказ, естественно, AU. Гет будет во второй главе, слэш – в последней . Рейтинг, имхо, несколько завышен. Весь курсив (мысли Джаспера), а также капслок – авторский. Я не считаю эти характеры ООСными, совсем наоборот. Но специально для ярых канонистов))) пусть эти три буквы тоже будут в шапке. У автора вампиры не во всем соответствуют книжным - они дышат, у них течет кровь, которую они до этого из кого-то выпили, etc.Разрешение на перевод: получено
Cтатус: закончен.
Саммари: а что, если вампиров-кочевников заинтересовала вовсе не Белла?

Пролог. "Жажда".


Они приближались к нам легкой, скользящей походкой, подобно диким животным, такие же опасные и грациозные. Босые ноги, казалось, парят над землей. Во главе шел чернокожий мужчина в небрежно распахнутой кожаной куртке на голое тело. Типичная для подобных нам бледность придавала темной коже легкое серебристое свечение. Зрелище было настолько захватывающее, что я не сразу смог отвести взгляд, тем более что от предводителя исходила странная нервозность. Сразу за ним следовал еще один, атлетически сложенный мужчина. Не очень высокий, но привлекающий внимание длинными золотистыми волосами, завязанными в хвост, большими глазами, чем-то напоминающими кошачьи, и хитрой ухмылкой.
И она… эта женщина…
Я невольно сглотнул. Она набросила на плечи волчью шкуру, и запах меха пропитал воздух. Дикий, животный. Я глубоко вдыхал его и с шумом выдыхал, пока смотрел на нее.
Рыжие локоны, густые и растрепанные, доходили до бедер, на губах играла снисходительно-высокомерная улыбка. Она была прекрасна.
Чувства остальных обрушились на меня мощным неудержимым потоком. Обеспокоены были все, особенно Эдвард, который старался прикрыть собой Беллу. Элис чувствовала вину, и я, подойдя к ней, попытался немного ее успокоить. Ты не можешь всегда и все видеть.
Я не мог отвести взгляд от губ незнакомки.
Карлайл и Эсме пытались выглядеть независимо и непринужденно, Эмметт сдерживался, чтобы не зарычать на чужаков. Роуз лучилась некоторым равнодушием и довольством, словно бы хотела сказать: «Я же говорила, что это плохо кончится». В том, как она оглядывала незнакомку, явно просматривалось опасение, что кому-то рыжая может показаться более красивой. Та и в самом деле была красивей.
Беллу охватил страх – чтобы понять это, не нужен был дар. Человеческий адреналин так и носился в воздухе. Я видел, как трое чужаков при каждом вдохе задерживали дыхание, смакуя запах. Они давно поняли, в чем дело, хоть и с преувеличенной скромностью обменивались с Карлайлом ничего не значащими любезностями и назвали свои имена.
Лоран, Джеймс и… Виктория.
- Виктория… - прошептал я беззвучно, одними губами. Похоже, она это заметила: улыбнулась и опустила глаза.
Глаза самого темного, насыщенного оттенка красного, какой только есть на свете, полные воспоминаний о пережитых наслаждениях. Цвет ее глаз напоминал о крови; я почти чувствовал горячую кровь на языке.
Я вдохнул еще раз, пробуя на вкус сладкий аромат, исходящий от тела Беллы; облизнул губы и сглотнул наполнивший рот яд. Улыбка Виктории стала понимающей.
Пока Лоран продолжал разговор с Карлайлом, Эдвард корчил суровую мину (и этим нагнал на Беллу еще больше страха), а Элис настолько погрузилась в мир своих спутанных видений, что не замечала происходящего под самым ее носом, я мог только смотреть, не в силах оторвать взгляд. Я не спускал глаз с незнакомцев. В первую очередь, с Виктории и Джеймса. От их дикой красоты захватывало дух.
Сколько непринужденной грации было в них, когда они стояли напротив моей семьи – полностью понимая, в какой опасной ситуации находятся. Ведь вампиры редко бывают мирными, когда предъявляют права на охотничьи угодья. И численный перевес был явно на нашей стороне.
Тем не менее, похоже, их это совсем не волновало. Они были уверены в себе, убеждены в своем превосходстве. Эти чувства были как бальзам для моей души. И до меня впервые по-настоящему дошло, как же я все это время страдал от постоянного нытья в моей семье. Все эти заботы, которыми они, не сознавая того, отягощали меня.
Я ужасное, опасное чудовище и недостоин Беллы! – Я слишком туманно вижу будущее, я всех подвожу! – Я недостаточно красива! – Сезон охоты на медведей проходит, моя жизнь кончена! – Мы такие дурные создания, мы должны раскаиваться и заниматься самобичеванием до скончания веков!
Боже, как же я устал от этого!
А от вампиров напротив не исходило ничего, кроме ощущения свободы. Безграничной, дикой свободы и радости жизни, беспечного удовольствия от всего, что они совершали. О, какими чувственными они были, дикими и опасными – такими мы, вампиры, и должны быть. Хищниками! В то время как те, что стояли вокруг меня, болтая, больше напоминали цирковых львов, играющих на арене в мяч.
На один короткий миг мне чуть было не стало стыдно за себя. Вампир-вегетарианец, хищник с вырванными клыками… Жизнь, полная лишений, только ради того, чтобы жить среди людей? Ну и зачем все это?
Как они мне надоели, эти скучные людишки. Лживый сброд, высокомерно называющий себя «венцом творения» - в действительности всего лишь скопление паразитов, день за днем разрушающий Землю. После них не остается ничего, кроме пустыни, погребенной под толстым слоем мусора.
Люди не заслужили нашей пощады. Тем более они не заслужили, чтобы мы вместо их шей вонзали клыки в мех животных. Те, в отличие от людей, никогда не делали нам ничего плохого.
Какая соблазнительная картина: вместо терпко пахнущей шкуры почувствовать под губами нежное человеческое горло…
От волнения по телу пробежала сильная дрожь, прежде чем я с большим трудом снова взял себя в руки. Нет, я не имею права расслабляться! Но во мне проснулось такое страстное желание, какого я не чувствовал уже давно.
Однако нужно было соблюдать осторожность. Эдвард был внимателен, но сейчас он полностью сконцентрировался на Лоране. Тот, казалось ему, представлял собой наибольшую угрозу, потому что был вожаком маленькой группы. Элис тоже сосредоточилась на чернокожем вампире. Быстрым движением я указал чужакам на Эдварда и прикоснулся к своему виску, в надежде, что они догадаются о предостережении. Джеймс на секунду прищурился и хмыкнул уголком рта: он понял. Я буквально мог видеть, как он сосредотачивает мысли на Белле – отвлекающий маневр.
Из горла Эдварда вырвалось рычание. Почти одновременно рыжеволосая красавица указала мне взглядом на склон горы вдалеке.
Распознала ли она мою молчаливую мольбу? Неужели это… приглашение?
«Увидимся», - прошептали ее губы, но я не услышал ни слова. Ее улыбка могла сказать больше, чем все остальное. Я чувствовал ее предвкушение. Предвкушение встречи со мной. Она радовалась мне. И я ответил на ее радость, пока она не заполнила меня целиком.
Да, я приду к вам.

Продолжение будет в комментариях.

запись создана: 04.06.2013 в 00:16

@темы: Виктория, мини, фанфик, Джеймс, Джаспер, NC-17, ангст, R

Comments

[bese_ss_en]

Я бежал по лесу. Один.
Господи, какое облегчение – наконец-то остаться наедине со своими собственными чувствами!
Оставить семью оказалось во всех отношениях намного легче, чем я думал. Ведь они были твердо убеждены, что Джеймс собирается перегрызть Белле горло. Эдвард находился на грани нервного срыва, и из-за этого мне много раз приходилось сдерживать смех – я с трудом мог и дальше выносить это спесивое высокомерие. Он и правда думал, что весь мир крутится вокруг его ручного человечка?
Разве на Земле недостаточно людей? Не мог же он серьезно полагать, что те вампиры настолько глупы, чтобы ввязаться в драку с другим кланом из-за одного-единственного человека? Ах, Эдвард… когда же до тебя дойдет, что ты и твоя Белла – не сияющий центр мироздания?
Плохо было то, что он и в самом деле верил, будто дело только в Белле. А вместе с ним верили и остальные. В конце концов, Эдвард мог читать мысли. Но за все эти годы он так и не понял, что мысли так же легко контролировать, как и слова. Что мысли могут лгать и вводить в заблуждение. Истерические попытки Эдварда как можно скорее спрятать Беллу в безопасном месте освободили мне дорогу. Никто не заметил, как я удалился. Они были слишком заняты, по горло погрузившись в свою паническую заботу о девочке. Путь к отступлению был открыт.
Оставить Элис – да, это была проблема посерьезнее, чем ее видения. Многие годы мне удавалось держать свои планы и решения при себе, в глубине мыслей. И тем самым не давать ей возможности заглянуть в мое будущее, пока я этого не хотел. Жить и тем более делить постель с кем-то, кто знает абсолютно все о собственном будущем, было бы невыносимо. В таком случае есть только две возможности: или сойти с ума, или научиться с этим бороться. Наибольшую проблему представляли мои к Элис чувства. Я никогда ничего перед ней не разыгрывал, моя любовь была искренней. Но в тот момент, на нашем бейсбольном поле, я понял, что свободу люблю больше.
Я успокоил себя мыслью, что ее мир просто не может больше быть моим. Элис была очаровательна – но она также была и цепью, приковавшей меня к жалкой жизни «вампира-вегетарианца». Необузданная страсть незнакомых вампиров заворожила меня. Она разрушила эту цепь, и мне стало ясно, что я должен уйти, пока могу. Если замешкаюсь, если хоть мгновение буду колебаться, цепь снова неотвратимо обовьет мои руки и ноги и на долгие годы прикует к этому существованию. Опять в среднюю школу, год за годом, вместо свободы. Вновь годы напролет резко пахнущие, покрытые шерстью косули и медведи вместо нежной, душистой человеческой кожи. Год за годом – нытье и беспокойство вместо беззаботной радости.
Одно было ясно: оставшись, я потеряю самого себя. Отрекусь от всего, что я есть.
Прости меня, Элис, что вынужден сделать тебе больно.
Я широко раскинул руки во время бега, позволив ветру трепать одежду. Радостный смех сам сорвался с губ.
Это было так просто!
Тонкие ветки хлестали по лицу, но я едва замечал их, глубоко вдыхая аромат прекрасного мира вокруг меня. Нежно-горький запах свежей листвы, слегка сладковатый – прошлогодних листьев. Цветы, благоухающие сладостью, и пряный запах земли, беззвучно поглощающей звук моих быстрых шагов. Резкие эфирные масла смолы и нежный, кажущийся почти теплым, аромат древесины, живых деревьев.
Ни на чем не задерживая взгляд, я наслаждался яркой игрой красок – зелеными и коричневыми цветами леса и серо-голубым оттенком неба, которое становилось все темнее. Приближалась ночь.
Когда я ненадолго закрыл глаза, то увидел картину, которую вскоре должна была увидеть и Элис: меня самого. С глазами цвета красного вина и каплями крови на улыбающихся губах.
Прощай, моя возлюбленная Элис. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня понять.
Как во сне, я бросился вперед, ни разу не обернувшись.
И тут – мое тело напряглось в нетерпении – я заметил ее.
Пока что не видя и не слыша, даже не чувствуя запах… но уже ощущая ее присутствие. Полная ожидания радость витала в воздухе. Подбежав ближе, я почувствовал, как на ее губах расцвела улыбка, когда она услышала мои шаги. Меня ждали в том самом месте, в горах.
Оставив лес позади, я бежал по узкой, почти непроходимой дороге, которая вела выше в горы между утесами и скалами. За отвесной скальной стеной обнаружилась расселина, и в ней спрятался на первый взгляд незаметный луг. Как прогалина в этом каменном лесу.
И там меня дожидалась она.
- Ты пришел, Джаспер, - промолвила Виктория.
Непередаваемо мягкий голос, нежная улыбка – но ничто в облике Виктории не скрывало ее опасной сути. Несколько секунд я молча любовался ей, а она наслаждалась моим вниманием. Ей не было неловко оказаться мишенью моего взгляда, без конца скользящего по ее телу вверх и вниз, вниз и вверх. Наступившее молчание не было неприятным, оно лишь усиливало притяжение между нами. Как молчаливое обещание большего.
- Конечно, пришел… - наконец ответил я. Не потому, что это было необходимо – просто хотел, чтобы Виктория услышала мой голос. Она беззвучно вздохнула, как будто звук прозвучал музыкой для ее чувствительного слуха. – … Виктория, - я перешел на шепот.
- Хорошо, что ты здесь, - прошептала она в ответ. – Тем, внизу, - знак рукой куда-то в сторону леса, сквозь который виднелись огни какого-то маленького городка, - им нечего тебе предложить. Я вижу это, когда смотрю на тебя. Ты не такой, как они. Тебе нужно больше.
- Я пытался, - тихо признался я и невольно улыбнулся собственному сумасбродству.
Грациозно, как кошка, она подкралась ближе, и мои мускулы инстинктивно напряглись. Она возбуждала меня – но я бы не удивился, если бы она сейчас же, без предупреждения, напала. Мое тело словно попало в плен, запутавшись в желаниях: быть ближе к ней и одновременно бежать куда глаза глядят. Виктория решила исход этой битвы за меня: вдруг она оказалась рядом, ее руки легли на мою грудь, а губы почти коснулись моих. Заученное человеческое поведение дало о себе знать – я слегка отшатнулся.
Она рассмеялась, мягко и тепло.
- Забудь о людских приличиях, Джаспер, - с придыханием произнесла она у самых моих губ. От ее близости голова пошла кругом. - Наслаждайся и ни о чем не думай.
Медленно, почти благоговейно, я поднял руки и нерешительно дотронулся до ее растрепанных локонов.
- Забудь о правилах, выдуманных людьми, Джаспер. – Ее голос был само спокойствие, но в глазах бушевал огонь. – Это больше не твои правила.
Ее грудь прижималась к моей, я чувствовал кончики пальцев, опустившиеся на мой затылок.
- Ты – не человек, а нечто лучшее. Так что, пожалуйста, не будь человеком. Не медли. Возьми то, что принадлежит тебе по праву.
Ее слова будто пробудили меня ото сна, в котором я находился слишком долго. Я зарылся пальцами в ее волосы, резко притянул к себе и приник к ее рту. Под моим поцелуем губы Виктории раскрылись, как в улыбке, мой язык проник в ее рот…
И тут я почувствовал вкус крови. Человеческой крови.
Господь всемогущий, сколько же времени прошло с тех пор, как я в последний раз наслаждался этим изысканным вкусом? Крохотный намек на тяжелую, с привкусом металла сладость в ее поцелуе чуть не свел меня с ума.
Еще! Дай мне еще!
Сильнее вцепившись в ее волосы – она не могла, не смела сейчас уклониться, только не сейчас! - я прижал женщину к скале. Мех слетел с ее плеч, мы машинально переступили через него. Я вжался низом живота в ее округлые мягкие бедра, и целовал ее с такой страстью, что вынужден был призвать на помощь все мое самообладание, чтобы не укусить. Я хотел забрать себе любой, самый слабый намек, малейший след крови из ее рта, жадно, как безумный, облизывал ее губы, пока мои дрожащие руки скользили по ее телу.
Хотя ее дыхание участилось, Виктория очень спокойно и ласково гладила мои плечи и грудь, и освободила меня из плена кожаной куртки. Ненужная более одежда полетела на землю. Наконец ладони Виктории проникли под мою футболку, легонько поглаживая кожу. Уверенная, чуть высокомерная улыбка привела меня в неистовство. Я хотел лишить Викторию самообладания! Хотел свести ее с ума, как она свела меня!
Я грубо повернул ее голову набок, так, что беззащитное горло оказалось прямо передо мной. Голубоватые артерии были наполнены кровью последней жертвы – восхитительной человеческой кровью, слегка просвечивавшей сквозь белоснежную кожу…
С жадностью приникнув к ее шее, я провел по ней языком; Виктория испуганно вскрикнула. Я почувствовал ее страх.
Страх, что я вопьюсь зубами ей в горло.
Вцепившись ногтями в мою спину, задыхаясь, она простонала мое имя.
- Да… - шепнул я ей на ухо и медленно отпустил.
Она наслаждалась этим привкусом страха, как и я, - я тихо рассмеялся, уткнувшись в ее шею, и торопливо запустил руки под грубую рубашку, скрывающую совершенное тело. Едва я успел расстегнуть пуговицы, как пальцы Виктории вцепились в воротник моей футболки и одним рывком разорвали его. Ее рот скользил вдоль моего горла; язык толкнулся ямочку между ключицами, на пути вниз.
Целуя, Виктория медленно обходила меня, так что вскоре уже я оказался прижатым к скальной стене. Мои чувства настолько обострились, что я слышал, как разрывается каждая отдельная ниточка ткани моей одежды.
Нарочито медленно Виктория клочок за клочком обнажала мой торс, следуя за линией разрывающейся ткани губами и языком. Потом мягким кошачьим движением опустилась на колени, при этом развратно потершись своим телом о мое. Я привалился спиной к утесу и вцепился в него пальцами, кроша камень, иначе не устоял бы на ногах.

[bese_ss_en]

Футболка клочьями свисала с плеч; Виктория тем временем добралась до пояса джинсов. Откинув голову назад, я не воспринимал более ничего – лишь шум у меня в ушах и наше общее возбуждение.
- Какая прелесть, - тишину ночи нарушил язвительный голос, и я поспешно открыл глаза.
- Джеймс, - промурлыкала Виктория и еще разок дразняще неторопливо провела языком по моему животу, прежде чем медленно и элегантно подняться.
Он меня убьет! - промелькнуло у меня в голове. Но, к вящему изумлению, я не почувствовал и следа ненависти или ревности. Джеймс непринужденно стоял в нескольких метрах от нас и ухмылялся.
- Как мило, что ты здесь, Джаспер, - сказал он насмешливо.
Я не имел не малейшего понятия, чего он от меня ожидает. Должен ли я что-то ответить? Виктория погладила меня по щеке.
- Позже, - шепнула она со своей восхитительной улыбкой, на которую я поспешил ответить.
- Похоже, я не вовремя. Я охотно мог бы прийти завтра с утра, - сказал Джеймс. – Но мне показалось, что кое-кто тут проголодался.
- Джаспер очень голодный, - ответила Виктория вместо меня и погладила мою шею.
О, как она была права! За все эти десятилетия выживания на крови животных, я ни одной минуты не был не голодным. Жажда, жгучая потребность в крови людей была настолько сильной, что причиняла боль. Все эти годы – такую сильную боль…
Неужели время действительно пришло?
Джеймс вызывающе оглядел меня, глаза мерцали красным; он провел языком по нижней губе, будто бы смакуя что-то.
- Тогда пошли, Джаспер. Пойдем со мной. Нас уже ждут.

[bese_ss_en]

Глава 2.

Наслаждение.



Бледное серо-голубое небо с каждой минутой становилось темнее, пока на смену полумраку вечерних сумерек не пришел мрак ночи.
Джеймс не торопился. Мы не спеша вернулись в лес и бродили между деревьев. Я засунул руки глубже в карманы куртки и изо всех сил старался не выдать, насколько взволнован. Волнение… давно забытое чувство.
Кого бы Джеймс ни выбрал в качестве жертвы, он, по-видимому, был уверен, что они ждут нас и никуда не денутся. Мой дар, который намного чаще казался мне проклятием, а не благословением, вблизи Джеймса самым приятным образом наполнил меня предвкушением, которое исходило от него.
Меня удивляло, что он воспринял недвусмысленную позу, в которой застал нас с Викторией, как нечто само собой разумеющееся. Еще вечером у меня сложилось впечатление, что эти двое – вместе, питают друг к другу нежные чувства. Некоторое время я молча размышлял, стоит ли спросить Джеймса об этом. Придя к выводу, что глупо было бы будить спящую собаку, я все равно это сделал.
Он в ответ рассмеялся.
- Виктория и я – больше, чем просто спутники, тут ты прав. Но ни один из нас не смотрит на другого как на свою собственность. Наша связь длится уже очень долго. Чересчур долго, чтобы мы могли довольствоваться только друг другом. Жизнь слишком хороша, чтобы тратить ее на сотни лет моногамии. Вся та красота, которую мы бы из-за этого упустили… просто непростительно, правда?
Он хитро ухмыльнулся.
- И все удовольствие – было бы жаль, если бы оно прошло мимо нас.
Я кивнул, не совсем уверенный, могу и хочу ли я с ним согласиться. Но Виктория и Джеймс казались счастливыми, разделяя эту точку зрения. Счастливыми и… свободными… И мне бы ни за что не пришло в голову критиковать именно ту их черту, которая так невероятно очаровывала меня.
- Кроме того, - продолжил Джеймс, - самое важное – тот факт, что ты здесь. А почему, никакого значения не имеет.
Его ноздри раздувались, словно бы уже почуяв нечто необыкновенно привлекательное, что еще не мог почувствовать я сам. Едва я успел задуматься, что Джеймс хотел этим сказать, как он уже бежал впереди, делая мне знаки следовать за ним. Некоторое время мы неслись сквозь лес, пока не добрались до местности, где росли деревья настолько огромные, что даже я замер на месте, охваченный благоговением. Они росли здесь многие сотни лет – старше и меня, и Джеймса. Переплетенные корни, некоторые до нескольких метров в обхвате, поросли мхом и лишайниками; деревья как будто бы закутались в зеленый мех, чтобы согреться.
Расстояния между деревьями-великанами становились все больше. В их сумрачной тени росли лишь небольшие папоротники да грибы. Мы оба, не сговариваясь, очень осторожно продолжили свой путь: нарушить что-либо в этой девственной природе было бы сродни святотатству.
Я всем своим существом внимал запахам этого старого – намного старше меня – мира. И тут до меня медленно, очень медленно донесся запах человека. Как соблазнительно…
Я глянул на Джеймса: лицо ищейки застыло, когда он почувствовал изменения в атмосфере. На нем не отразилось никаких человеческих эмоций; лишь темно-красные мерцающие глаза на белом лице светились в ночи. Он был хищником, холодным и безжалостным. Полным решимости следовать своему инстинкту и без тени сожаления делать то, для чего он создан. Убивать.
Он бросил на меня быстрый взгляд, ухмыльнувшись уголком рта – пугающая, смертельная улыбка.
- Идем, - нетерпеливо прошептал Джеймс. – Идем же.
Не прошло и минуты, прежде чем мы нашли их. Они сидели в палатке, рассказывали друг другу страшные истории. Юноша и девушка, очевидно, устроили романтическую поездку с рюкзаками: пахло человеческим сексом. Палатка подсвечивалась изнутри мягким светом лампы и издалека выглядела как большой ночник в форме пирамиды у постели спящего. Мы подкрались ближе, привлеченные их жизнью, как мотыльки – светом. Разве что мы не липли снаружи к нейлоновым стенам…
Джеймс с поистине олимпийским спокойствием открыл молнию входа. Медленно, зубчик за зубчиком. У молодых людей в палатке перехватило дыхание, их сердца внезапно забились быстрее. Шок и первый легкий страх заполнили меня – и одновременно я чувствовал радостное предвкушение Джеймса. И мое собственное, усиленное ароматом их тел, который становился тем сильнее, чем дальше Джеймс расстегивал молнию палатки.
Жажда человеческой крови болезненно вгрызлась в мои вены, вцепилась в нутро. Она не хотела больше ждать.
Поторопись! Скорее!
- Какого черта… - пролепетал парень, не сводя пристального взгляда с Джеймса. Ему не было и двадцати. Он взглянул прямо в красные, несущие смерть глаза, и его самоуверенная усмешка потухла. Мальчик в этот же момент понял, что умрет.
- О Боже! О Господи, пожалуйста… ПОЖАЛУЙСТА!
Девушка сжалась в комок у задней стены палатки, закрывая рот рукой. Глаза широко раскрыты, сердце понеслось вскачь, с утроенной скоростью разгоняя кровь по телу.
Джеймс небрежным движением схватил парня за грудки и выволок его из палатки. Его жертва выла, кричала и умоляла; девушка испуганно завизжала.
- Заткнись! – яростно прошипел Джеймс, зажимая мальчику рот. – Этот рев действует мне на нервы. Неужели вы даже умереть достойно не способны?
Внутри палатки слышались лишь тихие рыдания. Страх девушки чуть было не свел меня с ума. На меня нахлынули воспоминания о том, почему однажды я отказался вести образ жизни убийцы. Причиной тому были их чувства – страдания, которые мне заново приходилось переживать с каждой новой жертвой.
Но это было давно. В последнее время я узнал многое о себе и о своих способностях. Недолго думая, я подполз к девушке на четвереньках, схватил ее и прижал к груди, торопливыми движениями гладя по волосам и делая все возможное, чтобы ее успокоить. А вместе с ней и себя. У меня получилось: девочка расслабилась. Она доверчиво прижималась к моему обнаженному холодному телу под распахнутой курткой, как будто бы я мог защитить ее. Как будто мог спасти.
Я не спасу тебя, но я тебя освобожу. И себя вместе с тобой.
Чем я не мог манипулировать, так это страхом смерти, охватившим парня. Я судорожно пытался сконцентрироваться на Джеймсе – от него не исходило ничего, кроме самой темной жажды. Мой рот наполнился ядом, жажда жгла горло, несмотря на то, что чужой страх в моей душе одерживал верх.
Джеймс, схватив молодого человека за волосы, резко откинул его голову назад. Полная отчаяния и ужаса пульсация шейной артерии гулко раздавалась у меня в ушах, я не мог отвести взгляда от нежного, беззащитного горла. И запах девушки… ее голова находилась как раз у меня под подбородком, светлые волосы касались моих губ, первые слезинки горячими каплями падали на мою кожу. У Джеймса вырвалось тихое, почти ласковое рычание, когда он нарочито медленно приник к шее парня. Я сильнее прижал лицо девушки к себе, чтобы она не видела того, что происходит.
Я невольно приоткрыл рот, увидев, что Джеймс поцеловал горло мальчика.
Все так, как и должно быть.
Страстно. Ужасно. Чудовищно. Прекрасно.
Совершенно естественно…
Вампир и человек, сплетенные в теснейшем из объятий.
Как и должно быть.
Послышался тихий треск – острые клыки пропороли кожу. Заглушенный вскрик, почти беззвучное бульканье. Крик превратился в стон, исполненный ужаса. Затем жадные глотки и довольный рык насыщающегося зверя.
Страх. Он везде.
Как много! Слишком много страха!
Кто-то тихо всхлипнул… или это я сам?
И тут я в первый раз почуял аромат крови, вытекающей из раны мальчика. Тонкий, великолепный запах, самое главное в моей жизни. Основа моего существования.
Я продолжил концентрироваться на Джеймсе, чтобы избежать страха жертвы. Удалось: его страстное наслаждение наполнило меня, пока я смаковал носящийся в воздухе аромат крови.
- Ты спасешь меня? – прохныкал испуганный голосок где-то в районе моей груди, и я обратил взгляд на девушку. Она пристально смотрела в мои глаза и, конечно, сразу заметила разницу: ведь они были светло-коричневыми, почти золотыми.
- Ты ангел, - лепетала она. – Ты пришел, чтобы защитить меня от этого дьявола. Ведь правда?
Ее голос прерывался, потом сорвался на запинающийся шепот.
- Скажи… скажи, что ты… спасешь меня! Скажи, что ты… что ты ангел!
В этот момент парень в объятиях Джеймса потерял сознание, и страха в маленькой палатке заметно поубавилось.
- Да, я ангел, - тихо ответил я и снова сфокусировался на том, чтобы успокоить девушку. Взяв ее лицо в ладони, пристально посмотрел в большие зеленые глаза и снял губами слезинку с ее щеки. – Я пришел, чтобы забрать тебя на небо.
Богохульство? Отнюдь. Кто мы, как не ангелы смерти?
- П-почему? – бормотала она, дрожа всем телом. – Ч-чем я это з-заслужила?
Я улыбнулся девушке.
- Ничем. Там очень хорошо.
Она задрожала сильнее. Страх девушки хотел было заполнить меня снова. Я вновь обратил все внимание на чувства Джеймса, с наслаждением пьющего последние глотки из своей жертвы. Очень медленно и осторожно я наклонился ближе к ее шее.
- Шшшш, - почти коснулся уха губами и немного побаюкал девочку в объятиях. Она так цеплялась за меня, будто бы боялась упасть.
Спокойно! Успокойся!
Ее страх ослабевал; аромат глубоко проникал в мои легкие.
Запах крови, пропитавший все кругом, разжег внутри меня адское пламя жажды, но я собирался сделать все нежно и не торопясь, хотел насладиться этим.
Едва касаясь, я дотронулся губами до ее щеки, затем до подбородка – и ниже. Еще ниже. Быстро, пожалуй, слишком быстро, чтобы испытать удовольствие сполна, я нашел точку, где потоком неслась ее кровь, вызывая ритмичную пульсацию под кожей. Приоткрыв рот, я провел кончиком языка по такому уязвимому, беззащитному местечку. Какая невероятно мягкая, нежная и ароматная…
- Нет… - еле слышно прошептала она.
Да!
Слишком сладко ты пахнешь!
Слишком долго мне приходилось сдерживаться.
Зубы совершенно без усилий прошли сквозь тонкую кожу, проколов лишь маленькую дырочку в сонной артерии. Ее кровь хлынула в мой рот, будто бы всю ее жизнь только меня и ждала. Я вздохнул с облегчением, когда поток достиг горла и потушил мучавший меня огонь.
Такая сладкая, нежная и мягкая.
Твоя кровь, как и твоя жизнь, моя девочка.
Она принадлежит мне – она моя!

[bese_ss_en]

Послышался тяжелый вздох, жалобный, полный боли. Страх исчез. Девушка была в шоке, но ужаса уже не чувствовала. У меня вырвался еще один вздох облегчения. Наконец – наконец-то! – я мог полностью отдаться упоению наслаждением.
Я снова укусил ее, окончательно разорвав шею. Глотать пришлось быстро, чтобы получить всю ее прекрасную кровь. Клокочущий стон вырвался из моего горла, и я забыл обо всем на свете. Краем сознания я чувствовал, как тонкая струйка крови бежит по подбородку, прокладывает пусть вдоль шеи вниз, по голой груди.
Очень медленно пульсирующий поток крови ослабевал; сердце постепенно затихало. Я был так одурманен, что едва это заметил. Я пил, пил, и пил, и не хотел останавливаться, яростно высасывал кровь, когда она прекратила литься сама.
В какой-то момент я отпустил ее, следуя инстинктам, а не сознанию. Девочка лежала у меня на руках, бледная и холодная, закатив пустые глаза. На губах застыл крик, так и не сорвавшийся с ее губ.
Ты такая красивая.
Твоя смерть стала мне прекрасным подарком.
Благодарю тебя.
Улыбаясь, я закрыл ее глаза, поцеловал в лоб и положил на полу палатки, на плед.
Джеймс в молчании ждал меня снаружи. Пока он заботился о том, чтобы замести следы, я немного прогулялся в ночи.
Что я сделал?
Да, что?
Я последовал закону природы, своему предназначению! С улыбкой я опустился на траву и смотрел в бесконечное ночное небо, пока поблизости горела ярким пламенем палатка. Закрыв глаза, ненадолго расслабился, наслаждаясь приятной тяжестью в теле – послевкусием убийства. Можно сказать, я почти что спал. Разумеется, это невозможно, но ощущение было именно такое. Мои вены наполняла сладкая кровь девочки, я впервые за долгие годы переживал такой полный покой и расслабленность. Даже не заметил, что Джеймс вернулся.
Когда я открыл глаза, он совершенно неожиданно оказался рядом, лежа на спине. Наши взгляды встретились ненадолго, лишь на долю секунды. Затем мы оба обратились к темно-синему небу, мерцающему сотнями миллионов ярких звезд. Я все еще ощущал аромат крови девушки, она засохла на коже. Ко мне, наконец, заново вернулось давно забытое ощущение: глубокое уважение к жизни.
Люди - какими незначительными и скучными они мне казались. Как отвратительны были они мне все эти годы, что я провел среди них. И как сильно я люблю их теперь – за то, что они есть.
- Сожалеешь? – спустя долгую вечность, что мы молча лежали рядом, спросил Джеймс. Мне показалось, или что-то ласково коснулось моих волос? Или это просто порыв ветра?
- Нет! – Я улыбнулся. – Я наслаждаюсь этим.
- Ты наслаждаешься этим.
Я мог чувствовать, как сильно ему нравится мое признание. Джеймс перекатился на бок, оперся на локоть. Он был так близко, что я видел отражение своих гранатово-красных глаз в глубине его темных зрачков. Зрелище неумолимо приковало взгляд.
Джеймс провел рукой по моим волосам и замер – пальцы у меня на затылке.
- Это хорошо, Джаспер.
Да, это хорошо… Это и правда хорошо!

[bese_ss_en]

Глава 3. "Хаос".


- Ты будешь скучать? – неожиданно спросил Джеймс в наступившей тишине.
Его дыхание касалось моего лица. Волей-неволей я вдохнул глубже, стараясь целиком впитать это легкое дуновение: оно все еще было пропитано ароматом крови. И я понял, почему ищейка взял себе мальчика. Его кровь благоухала намного лучше, чем у девочки…
- Кого ты имеешь в виду? Мой…мой клан?
Я не мог более называть их семьей. Слишком многое разделяло нас теперь, подобно бездонной, непреодолимой пропасти.
- Они бы меня простили. - Придя к этому выводу, я улыбнулся. Да, они бы так и сделали. Заново приняли бы меня в свое общество, а Элис добыла бы мне цветные контактные линзы. И, еще до того, как кровь убитой девочки перестала бы окрашивать мои глаза своим великолепным пурпуром, я бы снова сидел вместе с Эмметтом и Эдвардом в средней школе. Они бы простили «срыв» и наивно полагали бы, что это больше никогда не повторится.
Моя улыбка стала шире.
Они ни капли не лучше меня. Из любви ко мне Каллены, не моргнув глазом, снова подвергли бы находящихся рядом людей смертельной опасности. Потому что существование в мире смертных и собственный клан Калленам намного дороже, чем жизнь отдельно взятого человека. Они так же эгоистичны, как и я. Им недостает лишь моего неистовства…
Каллены не имеют никакого права судить меня. Да они и не стали бы этого делать.
Нет, они бы начали меня… жалеть.
А этого я хочу меньше всего на свете. Ведь жалеть не о чем.
- Да, мне будет их недоставать, - в конце концов, пришлось признаться. – Но не так, как недоставало всего этого последние годы.
- По малышке ты тоже будешь скучать?
- Элис?
Я резко отпрянул, Джеймс же остался недвижим – только смотрел на меня насмешливо. Что он знает об Элис? Что он хочет от Элис?
Так как я не ответил, молчание нарушил Джеймс.
- Она же была чем-то вроде твоей подруги, разве нет? Вы были только друзьями? Или спутниками, во всех смыслах?
- Хм, во всех смыслах, да, - отозвался я. Мне все еще было больно думать об Элис, а уж с ним я точно не хотел ее обсуждать.
- Было времечко, когда я очень хотел ее, твою Элис…
- Что? – Я вскочил и в ужасе уставился на него.
- Очень давно, - Джеймс мгновенно перешел на успокаивающий тон, но по-прежнему нагло ухмылялся. – Такой лакомый кусочек… Я с удовольствием закрутил бы с ней, до того, как ее обратили… но не беспокойся об этом. Мне так и не удалось до нее добраться, и после ее обращения я никогда Элис не видел.
Я смерил его скептическим взглядом:
- Почему ты мне все это рассказываешь?
- Ну… - он снова растянулся на спине, скрестив руки под головой. – Просто подумал, что тебе, наверно, не так-то легко было ее оставить.
Коротко кивнув, я внимательно посмотрел на Джеймса, приподняв бровь. Похоже, тут явно что-то еще? То, что он не все сказал, отчетливо ощущалось между нами.
Давай, скажи это.
- Ну…, - Джеймс продолжал юлить, и я почувствовал сильную неуверенность. – Я просто… ээээ… мне просто… - Он глубоко вдохнул и выдохнул, окутав меня облаком нервозности.
Джеймс нервничает? Джеймс?!
Я только что распрощался с прежней жизнью и всеми усвоенными за последние десятилетия представлениями о морали, а ОН нервничает?
- Ах, проклятье! – выпалил он вдруг, неожиданно резко. – Ты хочешь ее забыть?
Очевидно, выражение моего лица стало очень забавным, потому что Джеймс начал негромко смеяться.
Забыть?
- Скажи-ка, Джеймс, а нет ли у тебя какого-нибудь дара, который мог бы принести мне неприятности? – спросил я его, хмыкнув. – Он случайно не имеет отношения к твоему вопросу про «забыть»?
- Дара? – он буквально трясся от смеха. – Пожалуй, можно и так сказать.
Ему стоило большого труда успокоиться, и, подавив последние смешки, Джеймс шутовским жестом поднял правую руку, будто принося клятву.
- Никакого дара, клянусь. Ничего, кроме ярко выраженного, - в этот момент его взгляд показался мне особенно опасным, - охотничьего инстинкта.
В ту же секунду он уже лежал на боку, лицом ко мне, и неожиданно намного ближе, чем раньше. Его дыхание поглаживало мою грудь, как и его взгляд.
Глаза Джеймса едва заметно сузились, когда он разглядел шрамы. Некоторые поглубже, некоторые тоньше, оплетали мой торс, как паутина. Фрагмент из моей прошлой жизни - жизни воина. Напоминание о былом, которое неизбежно приводило всех в ужас, а меня заставляло снова и снова чувствовать чужую жалость. Даже Элис не могла смотреть на них без содрогания.
Меня охватил озноб, когда я подумал, что сейчас опять почувствую знакомое проклятое сочувствие, и запахнул куртку.
- Нет, - тихо сказал Джеймс и, потянув за полы, медленно раздвинул их. – Дай мне посмотреть.
Зоркие глаза заворожено прослеживали тонкие, переплетенные между собой линии, поблескивающие в лунном свете серебром. Самые тонкие из них были невидимы для человеческих глаз, те же, что побольше, наводили на людей и вампиров страх и вызывали у посторонних вопрос, как же я выжил после подобных ранений.
Джеймс все еще сжимал полу моей куртки; медленно, очень медленно он разжал ладонь, коснулся особенно глубокого шрама и провел по нему пальцем.
С легким испугом я отметил, что все это время задерживал дыхание. Ничего страшного, если тебе не нужен кислород, но в высшей степени подозрительно. Следующие мои вдохи и выдохи были наоборот, чересчур громкими и суетливыми – тоже ничего хорошего. Стиснув зубы и сконцентрировав все силы на процессе дыхания, я следил за невесомым передвижением его пальца, очерчивающего неровность за неровностью на отмеченной шрамами груди, будто бы Джеймс пытался прочесть там какие-то зашифрованные послания.
- Ну, что уставился? - прозвучало грубо, я сказал это, просто чтобы больше не молчать, это тяготило. - Мне иероглифы на коже кто-то выгрыз, что ли?
Джеймс резко вскинул голову, заглядывая мне в глаза, и дернул уголком рта. Трудно сказать, улыбался он или показывал зубы. Выражение его лица не изменилось, когда он потянулся ко мне. И вот уже не только палец – ладонь легла мне на грудь. Джеймс медленно, с явным удовольствием поглаживал мою кожу. А у меня в голове воцарился хаос, какого там никогда еще не было.
Какого – черта – он – творит?
Прекрати сейчас же, ты, засранец!
«Хаос всегда побеждает порядок, поскольку лучше организован»*.
Впервые мне открылась вся правдивость этой цитаты – ведь я весьма впечатляюще почувствовал ее на своей шкуре.
Хаос захватил меня, заполнил целиком, как кровь девочки немногим ранее. Он парализовал тело и одновременно сделал его очень чувствительным. Руки и ноги не повиновались, и в то же время сознание приобрело такую остроту, что я мог ощутить каждую клеточку своего тела. Я безмолвно наблюдал, как меняется выражение лица Джеймса: его улыбка с каждым мгновением казалась все опаснее.
Я почуял его растущее желание, мог буквально ощутить его запах в ночном воздухе. Или это мое, а не его?
Рука, случайно задевшая сосок, – и мое дыхание участилось. Я судорожно глотал воздух, пока не заставил себя прикусить губу.
Возьми себя в руки, идиот! Не смей терять самообладание!
Он поднес палец к губам. Смочив слюной, провел им по пятну засохшей на моем теле крови и с наслаждением слизал ее. Опять дотронулся до темно-красной полосы и хотел сделать это снова. Но в этот раз я, приоткрыв рот и автоматически облизав нижнюю губу, с ожиданием посмотрел на него. Немного поколебавшись, Джеймс коснулся окровавленным пальцем кончика моего языка и позволил мне ощутить еле уловимый привкус крови. Из его груди вырвался почти незаметный вздох.
Я мог его оттолкнуть. Просто встать, уйти, и никогда не возвращаться. Я мог сказать «нет».
Но мне совершенно этого не хотелось.
И не хотелось, чтобы он остановился.
Меня охватил трепет, когда я понял, чего хочу.
Я хочу потерять голову.
Будто подслушав мои мысли, Джеймс торопливо сорвал с меня куртку вместе с остатками футболки. Одним сильным ударом снова уложил на спину, и вот уже его лицо прижато к моей груди, язык чертил те же линии, что Джеймс до этого прослеживал пальцами.
Я сжимал кулаки, чувствуя под ладонями траву и влажную землю, и не смог удержаться от хриплого стона, когда он занялся моими сосками: облизывая один, второй грубо теребил пальцами.
Думать было ни к чему. Да и голова моя сейчас для этого не годилась. Тело сосредоточилось на том, что было важнее мыслей. Джеймс краем глаза заметил, как натянулись мои джинсы в районе ширинки, и усмехнулся. Скользнув выше, он навис надо мной, развратно потираясь своими бедрами о мои. Его жадный язык собрал без остатка всю кровь, что засохла на мне. Тонкий кровавый след манил Джеймса от груди к ключице, вдоль горла и подбородка все выше и выше…
На одно короткое мгновение мы оба замерли, когда его лицо оказалось прямо напротив моего. Одно короткое мгновение я ждал, осмелится ли он поцеловать меня.
Что, если нет?
Тогда я грубо схватил его за волосы и поцеловал сам, не спрашивая разрешения. Мой язык проскользнул между его губ, и в ту же секунду я почувствовал во рту восхитительную смесь: кровь обоих жертв и собственный вкус Джеймса.
С нетерпеливыми стонами я вбирал в себя эту сладость, придерживая Джеймса левой рукой за затылок, чтобы он не вздумал освободиться, пока я не насыщусь. Я целовал его то необузданно, то нежно - только для того, чтобы в следующую минуту заново прижать к себе, жадно впиваясь в его губы. Правой рукой я торопливо расстегнул рубашку Джеймса и стянул ее с широких плеч; одновременно я почувствовал его вставший член, скованный тканью брюк, трущийся о мой.
Меня охватила нерешительность, но ненадолго.

[bese_ss_en]

Сколько лет я уже прожил на свете… но ничего подобного испытать мне еще не довелось. Ни разу.
Передо мной был мужчина. И я ни капли не любил его! Нежных чувств тут не было и следа.
Но… Он был красив, так чертовски красив!
Ростом ниже меня, но крепче. Его плечи были шире, мускулы играли под кожей при каждом движении. Светлые волосы оказались очень мягкими: я сорвал ленту, сдерживающую их, волосы спадали Джейсу на лицо и гладили мои щеки.
Эта коварная улыбка... Взгляд прищуренных глаз…
Одно сплошное приключение.
Воплощенная опасность и жажда. Жаждущий меня с той же страстью, что и человеческую кровь, которую он просто взял, потому что ему так хотелось. Джеймс воплощал собой все то, в чем я отказывал себе десятилетиями. Ту часть меня самого, что я так долго прятал.
Наслаждайся и ни о чем не думай! – слова принадлежали Виктории, но тогда мне показалось, это был я сам. Словно бы мой внутренний голос выразил мои самые потаенные желания. Я потянулся к ремню Джеймса и расстегнул его, затем штаны. А тот словно только этого и ждал: его рука мгновенно нашла застежку моих брюк. Через несколько секунд мы освободилась от остальной одежды. То было не неторопливое, нежное взаимное раздевание, как бывает между влюбленными, совсем нет - треск ткани указывал на то, что мы в спешке что-то порвали. Но нам было наплевать.
Нерешительность испарилась, осталось лишь чистое, незамутненное желание. И я упивался осознанием того, что наконец-то не должен быть нежным.
Резко, с непонятно откуда взявшимся ожесточением я прижал его к земле, придерживая руки над головой – не рассчитал силы, и его запястья глубоко вдавились в мягкую, приятно пахнущую прошлогодними листьями почву. Как безумный, пробовал на вкус каждый сантиметр его кожи; мне казалось, что запах крови навечно въелся в нее. И я жаждал слизать ее всю, забрать себе все это изысканное лакомство. Глубоко целовал его шею, посасывал кожу горла, будто бы мог выпить кровь убитых Джеймсом людей из его жил.
Человеческие понятия о приличиях ослабели; меня охватила первобытная жажда, и я забыл обо всем. Опьяненный свободой, кровью и затопившей сознание похотью, я укусил его. Джеймс вздрогнул и едва слышно вскрикнул, когда обжигающий яд проник в его тело. Вновь приникнув к ране на горле, я торопливо и жадно глотал его кровь, а вместе с ней высосал и яд. Из могучей груди вырвался низкий рык; от боли или от вожделения, я не мог сказать – почти не мог различить. Да это и не имело значения. Как и то, что шрам от моего укуса на прекрасном, бледном горле Джеймса теперь будет украшать его вечно.
Он тем временем освободил руки из захвата и сбросил меня с себя. Сначала я испугался, что Джеймс уйдет. Вместо этого он грубо перевернул меня на живот, уселся сверху и, крепко упершись ладонями, пригвоздил к земле. И я внезапно понял, что бояться должен кое-чего совсем другого.
У меня вырвался сдавленный стон, когда я почувствовал, как Джеймс прижимается грудью к моей спине, еще сильнее вдавливая в землю, и трется о мои бедра. Давление на промежность ощущалось как долгожданное, но недостаточное облегчение – у меня стояло так, что было даже больно.
Тяжелое дыхание щекотало мой затылок. Каждый вдох сопровождало тихое рычание, и это вновь навевало мысли о серьезном нападении. От прикосновения губ к шее сзади я оскалил зубы, предупреждая, что так просто не сдамся. На секунду меня пронизал страх, я ожидал такой же сильной боли, как и причинил ему… Но ощутил нечто совершенно иное – язык, неторопливо вырисовывающий влажные дорожки на шее. Я почувствовал, как Джеймс пристраивается сзади, как его член касается моей обнаженной кожи…
Облизав пальцы, он коснулся меня глубже, увлажняя своей ядовитой слюной и потом – кровью, что все еще медленно сочилась из укуса у него на горле.
Твердая плоть дразняще медленно, по миллиметру, проникала внутрь, заставляя меня стонать при каждом движении. Голова переполнилась совершенно бесстыдными фантазиями и жгучим желанием – да когда же, наконец, он перейдет к делу, черт его возьми!
Я пролепетал что-то, непонятное мне самому; Джеймс, наверно, понял это как «Давай же! Скорее!» - и вошел в меня одним резким, мощным движением. Звук, невольно вырвавшийся из моего горла, не был полным наслаждения вздохом, не был он и стоном боли. Ни то, ни другое – и все же он был и тем, и другим.
Джеймс замер во мне, зубы, как и у меня, судорожно сжаты. Несколько секунд я сосредоточился на том, что напряженно вдыхал и выдыхал воздух и впитывал его сладострастие, опьяняясь им.
Отринь свои надуманные границы!
Пересеки их – ведь границ больше нет!
Их больше никогда не будет!
- Я сделал тебе больно? – прошептал он мне на ухо. В голосе Джеймса не было сожаления. Напротив, казалось, его забавляет эта мысль.
Ответить сразу не получилось.
- Да, - спустя некоторое время процедил я с коротким нервным смешком сквозь стиснутые зубы. – Но не только, - и напряг мускулы вокруг его члена, так сильно, как только мог. Он охнул и, как только я расслабился, начал двигаться. Сначала очень осторожно, почти нежно, пока я не двинулся ему навстречу, принуждая к более глубоким, сильным толчкам – и безжалостно разбил его самообладание на мелкие кусочки, как он еще раньше поступил с моим.
Порывистое дыхание Джеймса обжигало мой затылок, его звериный рык отдавался у меня в ушах, когда мое тело затрепетало, и я больше ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Крича и всхлипывая, я растворился в упоительном дурмане своих и чужих чувств и ощущений, и едва заметил, как чуть позже Джеймс, дрожа, повалился на меня.
Несколько минут спустя мы снова лежали рядом на траве и смотрели на звезды. Возбуждение утихло не сразу: приятная дрожь пробегала то по моему, то по его нагому телу. Под лунными лучами нашу бледную кожу словно охватило голубоватое сияние; мои шрамы соединились в причудливый, сияющий серебром в лунном свете, таинственный узор. Подняв руку, я рассматривал блистающий рисунок переплетающихся между собой шрамов и даже не заметил, как на лице появилась мечтательная улыбка. Никогда раньше я бы не назвал свои старые раны красивыми. Но они были красивы, в самом деле красивы. Я запретил себе смотреть на маленький шрам в виде полумесяца на горле Джеймса. Метка, которая с сегодняшнего дня и до конца вечности будет напоминать ему об этой совместной ночи.
- Судьба иногда выкидывает такие фортели, правда? – сказал он вдруг со смешком. – Бедная маленькая Элис.
Я не издал ни звука и не удостоил Джеймса взглядом. Лишь нахмурился. То, что он разрывался от желания что-то рассказать, было ясно, ни к чему переспрашивать.
- Некогда я хотел крови Элис, и ничего, кроме крови, - продолжил он. – Разве это не ирония судьбы, что вместо крови я залучил ее душу, сердце и любовь всей ее жизни - тебя? И разве это не великолепно, что именно моя любовь, свет моих очей, моя вечная спутница, – Виктория – заманила тебя в ловушку?
- Но тогда, - я оцепенел, не хотел верить, - все это было…
- Да, спланировано, - его голос бы полон равнодушия.
Мягкое, пластичное движение, как у пантеры, – и он уже на ногах.
- Правда, я не думал, что месть принесет столько удовольствия.
Эти холодные слова после нашего полного страсти соединения в другое время заставили бы меня в ту же секунду оторвать ему голову. Но вместо этого я неуклюже сел, взглянул ему в глаза, очень медленно и спокойно кивнул и откинул волосы с лица.
- Прощай, Джаспер, - Джеймс наклонился, собирая одежду, небрежно перебросил ее через плечо и ушел.
Я смотрел ему вслед, пока обнаженный силуэт не затерялся между деревьями.
Когда Джеймс ушел, я с улыбкой снова медленно растянулся на траве.
Возможно, я должен был чувствовать себя использованным – хотя с какой стати?
Разве я тоже его не использовал?
Разве мы оба не получили то, что хотели?
Да, Джеймс. Ты получил свою месть, избрав меня ее орудием.
Но я – я с твоей помощью снова обрел прежнюю свободу.
А это намного ценнее, друг мой.
Лишь когда утреннее солнце показалось из-за облаков и окрасило мир серым, я встал и неторопливо оделся. Мысленно я распрощался с постоянно тоскующим жалким существом, пришедшим на эту гору вечером. И приветствовал вампира, которым снова стал.
Неторопливым шагом я направился обратно в сторону Форкса.
В моем распоряжении было все время этого мира.

__
Примечания автора:
*Джаспер цитирует Терри Пратчета.
Я знаю, что у Джаспера есть шрамы и на лице. Правда, мне показалась нелогичной мысль, что на руках и груди у него были раны, оставившие намного более глубокие следы, а на лице только такие, которые могут увидеть лишь другие вампиры. (Разве что, Джаспер посещал пластического хирурга…). Поэтому я нагло их отретушировала).

Конец.