Автор: вроде я, но не уверенна
Размер: мини
Пейринг: Роберт\Тейлор
Рейтинг: детский
Отказ: Они не мои. Они вообще принадлежат только друг другу.
Жанр: Романтика, that's real people slash.
Статус: закончен.
Саммари: Пять маленьких кусочков из их недо-псевдо-жизней
Предупреждение: не читайте на ночь. Приснюсь.
та-да-да-дам
Выдох сомненья слова
Ночь, разговор до утра.
Может мы только друзья?
Ну да, это так очевидно.
Мягкий прыжок в никуда
прячу себя от себя,
что если так навсегда?
подождем, там будет видно.
Ночь, разговор до утра.
Может мы только друзья?
Ну да, это так очевидно.
Мягкий прыжок в никуда
прячу себя от себя,
что если так навсегда?
подождем, там будет видно.
1. Наркоделическое
Мир кружиться по своей оси. А потом вертится в еще тысячах направлениях. Тейлор смеется и совершенно перестает понимать, где он находится.
- Приоткрой рот, - просит чей-то голос. До боли знакомый, до странного неузнаваемый. Тейлор слушается и размыкает губы. Мир взрывается новыми красками, когда чьи-то губы касаются его собственных, а чужой язык нагло раздвигает их еще шире. Тейлор чувствует, как в его легкие проникает дым. Тейлор не задумываясь делает вдох.
Музыка бьет по ушам, вгрызаясь в мозг. Тейлор открывает глаза. Потолок медленно кружиться и то ли падает, то ли поднимается. Воздух густеет с каждым выдохом, он обволакивает тело Тейлора мешая двигаться, дышать, думать.
- Поцелуй меня, - шепот сухими губами куда-то в бесконечный сизый дым.
- Завтра ты об этом сильно пожалеешь, - в ответ тоже шепот. Он горячей волной касается кожи на шее Тейлора. И словно проникает под кожу, по мышцам, впивается в каждую нервную клетку.
- Да, да, точно, - отвечает Тейлор, прижимаясь теснее к теплому телу.
В воздухе пахнет сладостью. И эта сладость запрета, греховна. Так, наверное, пахли смертные грехи, или Садом и Гоморра. Музыка играет все громче, перекрывая движения двух тел. А двигаться хочется очень, так, что каждый мускул сводит судорогой.
Глаза у Тейлора слезятся, так, словно он несколько часов подряд смотрел на солнце. Тейлору хочется вытащить эти чертовы глаза, словно это и не глаза вовсе, а очки какие-нибудь. Ему противна его собственная идеальность, которую все восхваляют.
Кто-то там, за сизым дымом, снова касается его губ и углубляет поцелую.
Это наверняка Чеширский кот, - думает Тейлор, - а я - Алиса. И здесь где-то должна валятся бутылка с надписью "Выпей меня".
Чье-то тяжелое тело наваливается на него сверху и Тейлор тает. Не разрывая поцелуй, Тейлор поднимает веки. Глаза Чеширского кота тоже открыты: белки такие яркие, что кажется еще чуть-чуть и засветятся, а середина - серая с черным провалом, что затягивает Тейлора внутрь.
- Я схожу с ума, - доверительно шепчет Тейлор, когда невидимые губы отпускают его.
- Определенно, пупсик, - смеется его Чеширский кот. Надо, жизненно необходимо, вспомнить его имя.
Пол под ними то твердый, то вязкий, словно вчерашнее желе. Тейлору кажется, что еще немного и провалится вниз, но вся проблема в том, что он не уверен, что там что-то есть.
Он тоже смеется, он вторит чужому смеху и это дуэт - почти как песня, нет, как симфония.
Роберт, - он вспоминает его имя случайно, и эта случайность делает это открытие еще приятнее.
Руки невидимого Роберта скользят по коже, и Тейлор мимоходом думает, что вообще-то тут должна быть его одежда, но потом забывает об этом.
Когда эта ночь закончится, мы умрем, - думает Тейлор и, кажется, даже говорит это вслух.
А мир продолжает кружиться, но на этот раз под веками Тейлора. Он видит мир, который отпечатался на задней стороне век. Секундная стрелка застывает между делениями и Тейлор чувствует, что счастлив. Здесь. Сейчас. С ним.
- Пупсик, - смеется Тейлор в чужие губы. А жалеть он будет завтра.
2. Яблочное.
На языке остается кислый вкус зеленого яблока, что дала ему Никки. А солнце сегодня греет просто невыносимо. Пот струится по спине крупными каплями, сбегая прямо по позвоночнику. Роберт сидит в теньке и завистливо смотрит на Тейлора. А тот делает вид, что не замечает ничего, сидит на горячей скале и смотрит вдаль. Там, внизу - горы, равнина, река и океан (маленький-маленький кусочек, но все равно - красиво!).
Сюда бы еще замок, дракона и принцессу, - думает Лотнер, лениво потягиваясь, - Хотя нет, можно просто замок и дракона.
Во рту немного вяжет, но вставать и искать воду лень. "Вампиры" - Роберт, Ксавьер и Брайс, которую все по привычке зовут Даллас - сидят в теньке, что спасает их от загара и криков визажистов.
Тейлору хочется выть. Сегодня ему хочется побыть кем-то еще. Ну, знаете, такое со всеми бывает: хочется назваться чужим именем и придумать себе другую жизнь. Сегодня ему очень хочется побыть каким-нибудь Джоном или Маркусом, студентом колледжа. Тогда он мог бы спокойно ходить в кафе и называть своих одногруппниц дурами, потому что им нравится какой-то качок из новомодной мыльной оперы. А по ночам сидеть с НИМ на переднем сидении машины и смотреть Касабланку в кинотеатре под открытом небом.
- Яблоко хочешь? - голос Роберта раздается совсем близко.
Тейлор поворачивает голову и смотрит на Роберта. У англичанина на ладони блестит и переливается яркой весенней зеленью яблоко.
- Буду, - хмыкает Тейлор и думает, что возможно быть Тейлором Лотнером не так уж плохо...
3. Сумеречное
Сумерки в Ванкувере наступают всегда неспешно, в отличие от родного Тейлору Лос-Анджелеса. В Городе Ангелов всегда темнело быстро, практически за несколько минут. Здесь же этот период неопределенности между днем и ночью может растягиваться на целый час или даже два.
Сегодняшние сумерки Тейлор встречает на берегу. В нескольких сотнях метрах от него снимают одну из сцен Затмения. Он бредет вдоль кромки прибоя, изредка отбрасывая камешки носком кроссовка. Океан безнадежно серый, а на горизонте он почти сливается с таким же небом. Дальше по берегу, горстка ребят разожгла костер, и теперь он мерцает призрачным маяком.
Тейлор передергивает плечами: холодный прибрежный ветер легко забирается под куртку. Дрожь проходит по телу, заставляя вздрогнуть. Неожиданно на его плечи ложится тяжесть.
- Не считаешь, что сейчас не лучшая погода для прогулки? - Роберт накидывает ему на плечи теплое одеяло.
- Самое время, - фыркает Тейлор и натягивает одеяло на плечи.
- Не простынь, - Роберт хлопает его по плечу и уходит, оставляя Тейлора наедине со своими мыслями.
- Этого никогда не будет достаточно, - шепотом говорит Тейлор океану. Сумерки проглатывают его слова, оставляя взамен холодный ветер. Ему никогда не будет достаточно дружеских взглядов и эпизодических прикосновений. Но и рассказать обо всем Роберту он не в состоянии.
- Мне не достаточно такого тебя, - говорит Тейлор, наблюдая за идущим к съемочной площадке Робертом.
Тейлору не хватает дождя. Дождь был бы сейчас кстати...
4. Балконное
Ему хочется попросить Роберта так о многом.
Будь со мной.
Это ведь не так тяжело, правда? Просто быть рядом. Чтобы закончилась, наконец, эта задумчивая меланхолия посреди ярко-зеленого лета. Тейлор стоит на балконе отеля и смотрит на Ванкувер. А город - зеленый-зеленый и от этого цвета рябит в глазах. Кажется - закрой глаза и привычный красный цвет сменится зеленым. А еще в городе много синего с белым - на вывесках, в витринах магазинов. Синее с белым - это белые яхты и синь воды гавани Ванкувер. В такие моменты Тейлор жалеет, что не курит. Может хоть это бы спасло его.
Отпусти меня или не отпускай уже никогда.
Это он тоже мог бы попросить, но слишком боится ответа. Хлопает входная дверь, и Тейлор слышит, как Роберт зовет его по имени. Он зажмуривает глаза до ярких вспышек и запоминает каждый звук его собственного имени.
- А! Вот ты где! Я исправленный сценарий принес, - говорит Роберт мягким голосом, и Тейлор улыбается его английскому акценту, - Я на кровать кинул.
- Спасибо, - Тейлор улыбается и оглядывается через плечо. А потом снова смотрит на город.
- Да не за что, - говорит Роберт и замолкает. Он продолжает стоять в проеме балконной двери и ждет непонятно чего.
- У тебя все в порядке? В последнее время ты выглядишь странно, - Роберт опирается плечом о дверной косяк.
- Да, у меня все нормально. Просто...
- Просто что?
- Просто иногда я думаю, а что если мне не жаль? Что если я не жалею?
Голос Тейлора спокоен, как и он сам. За спиной тишина, утонувшая в звуках городской жизни, только благодаря этому она не висит между ними тонкой кружевной завесой, сотканной из всех их несказанных слов. Роберт молчит: может, думает что сказать, а может, не знает что ответить. И хочется, чтобы он подошел и обнял со спины и сказал что-нибудь очень романтичное, почто слащавое, как в фильмах. Глупо, но очень хочется.
- Прости, - говорит Роберт и разворачивается, чтобы уйти.
- Да ничего страшно, - Тейлор пожимает плечами. Он слышит, как за Робертом захлопывается дверь.
А что, если все это навсегда?
5. Прощально-надеждное
Шампанское на вкус немного кисловатое, а консервированные ананасы напротив - приторно сладкие. Тейлор облизывает губы, собирая капельки сладкого сиропа, а затем делает еще один глоток из бокала. Вся эта вечеринка похожа собрание снобов из высшего общества: вот Крис в дорогом темно-вишневом платье о чем-то говорит с Дакотой. Девушка улыбается и иногда посмеивается на реплики Кристин. Немного правее спонсоры что-то в полголоса обсуждают с Робертом и Кэлланом. Никки, Эшли и Даллас обсуждают собственные наряды и какую-то премию. Обрывки их фраз долетают до Тейлора вполне отчетливо.
Тейлор оглядывает зал и едва заметно морщится. Ему здесь неуютно. Завтра они разлетятся по разным континентам и странам, и не останется ничего. Вся его жизнь кажется Лотнеру выцветшей, словно старые фотографии его бабушки, пожелтевшей и покрывшейся трещинками. Планы же, расписавшие его жизнь почти по часам, сейчас казались муторными и несущественными.
Тейлор ставит бокал и осторожно начинает пробираться к выходу. Знакомые и незнакомые лица улыбаются ему и что-то спрашивают. Они то радостно хлопают по плечу, то о чем-то спрашивают. Тейлор кивает и отвечает на автомате.
"Я совсем как кукла из коллекции Макены. Интересно, из чего бы сделали меня: из резины или пластика?"
Он точно уверен, что Роберта отлили бы из фарфора. Гладкого белого и очень дорого китайского фарфора.
Выскользнув в сад, разбитый на крыше отелы, Тейлор глубоко вдыхает, пытаясь почувствовать все запахи морского бриза. Вечер неуклонно катится к ночи, а сам Тейлор, кажется, катится в пропасть. Он бредет среди невысоких деревьев по кромке бассейна и старается думать хоть о чем-то хорошем. Тейлор садится на край бассейна и наблюдает за белыми и голубыми бликами на стенах и земле.
- Что, надоели они тебе? - голос Роберта раздается совсем рядом, а потом чужая рука зарывается в волосы. Тейлор поднимает голову и смотрит вверх. По лицу англичанина бродят блики, заставляя серые глаза вспыхивать искрами.
В ответ Тейлор лишь кивает, но продолжает смотреть на Паттинсона снизу вверх.
- Тей... - на лице Роберта отражается усталость и боль, - Ты хоть представляешь, чего ты на самом деле требуешь?
- Не знаю. Нет, наверное, - Тейлор пожимает плечами и продолжает смотреть прямо в глаза. Роберт садится рядом и легонько прикасается губами к виску Тейлора. Его пальцы ерошат короткие черные волосы, спускаются вниз по шее. Тейлор наклоняет голову в сторону и улыбается, а затем слепо, как в темноте ищет губ Роберта на ощупь.
- Мы сошли с ума, - говорит Роберт слишком четко, отчего слова кажутся фанерными, словно декорации в театре теней.
- Определенно, пупсик, - смеется Тейлор ему в губы.
Он точно знает, что завтра с утра будет жарко, потому что Роберт будет прижимать его к себе. Завтра с утра буду поцелуи и прощания на долгие месяцы одиночества. Завтра с утра будут просьбы дать обещание подумать и пальцы, скрещенные за спиной, случайно исчезнувшие на словах "Обещаю думать о тебе каждую ночь-день-утро-вечер." Завтра с утра будут аэропорты прохладного Ванкувера и жаркого Лос-Анджелеса.
Завтра будут они.
Завтра просто будет.
С ним.