Ребята, тут из леса стреляют, вы аккуратнее.
Название: Famous Last Words
Автор: Miz Turwaithiel
Пейринг: Джейкоб/Эдвард
Рейтинг: R
Предупреждения: AU, нецензурная лексика
Содержание: Став вампиром, Белла теряет рассудок и убегает из дому, начиная совершать беспорядочные кровавые убийства. Эдварду и Джейкобу нужно найти и остановить девушку раньше, чем с этим справятся Вольтури.
Переводчик: Тави
Бета: _илиАДа_
Гамма: вождь Мелкая Река
Разрешение на перевод получено.
Глава первая«FAMOUS LAST WORDS»
Про гомосексуальность, смертоубийство и душевные терзания.
Глава первая
- Она сейчас в Портленде, убивает без разбора, - говорит Элис.
За окном гроза всполохами рассекает темноту, мерный стук капель сменяют резкие порывы. Эдвард роняет голову на ладони и потирает виски.
- Вот черт, - бормочет он.
Элис глядит с жалостью. «Сочувствую, Эдвард». И добавляет вслух:
- Мы ее остановим.
- Это меня убивает, - сообщает он словно самому себе, но его слова смывает шум ливня. – Я не могу... Я любил ее, Элис.
- Знаю, Эдвард, знаю, - отвечает она, обходя стол и обнимая брата своими тонкими холодными руками. «Мы совершили ошибку, обратив ее», - думает она.
Эдварду это известно. Они не произносят этого вслух, да и толку - ведь от него не ускользает отголосок этой мысли, немой укор. Он знает.
«Мне так жаль», - думает Элис.
Он резко встает, вырываясь из ее объятий.
- Нужно найти ее, - говорит он, решительно игнорируя взволнованный взгляд, и смотрит в окно, пусть за ним почти ничего и не видно - только капли дождя, бьющиеся о стекло и пропадающие из виду.
-
Скажи Эдвард, что что-то пошло не так, как предполагалось, что кто-то принял неверное решение, что это была судьба или просто неудача – что ж, он бы не соврал. Правда может быть какой угодно, пусть это и зависит от того, кто ее расскажет.
Кто-то допустил ошибку. По крайней мере, эта правда начинается именно так.
-
Пока Эдвард едет по улице в своем Вольво, оборотень ждет его, сидя на старом мотоцикле, который они чинили с Беллой. Эдвард чует ее запах издали - невнятный, как шепот, - и знакомое чувство голода продирает изнутри, но он подавляет его.
Эдвард притормаживает и выбирается из машины. От оборотня веет смесью запахов мокрой шерсти и гниющих листьев, загорелой кожи и бензина, и все это сильно отвлекает от следа Беллы. Эдвард надевает на лицо бесстрастное выражение и направляется к Джейкобу, спрятав руки в карманах куртки.
- Слышал, ты едешь в Портленд, - без обиняков заявляет оборотень, облокачиваясь на руль. – Я с тобой.
- Не припомню, чтобы я тебя приглашал, - отвечает Эдвард, рассеянно потянувшись к сознанию оборотня.
«Ненавижу, - низко гудит где-то в глубине мыслей Джейкоба. - Хренов отмороженный кровосос, ненавижу его». И вслух:
- А мне все равно.
Белла когда-то любила этого мальчишку, оборотня. Может то, что ей было дорого в нем, с нею же тогда и ушло.
«Лучше бы она выбрала чертова волка», - думает Эдвард, оглядывая его. С этим мальчиком она смеялась. С этим мальчиком она была живой – едва ли Эдвард мог похвастаться тем же.
- Могу подбросить, - говорит Эдвард. – Если только тебе не принципиально ехать туда на мотоцикле.
Оборотень глядит на него без эмоций, но что-то есть в выражении его лица. Отвращение, ненависть - Эдвард не уверен. Его мысли похожи на брызги слов и образов: машины, автострады длиною в сотни миль, ненавижу, не понимаю, как Белла могла его любить, ненавижу...
Эдвард засовывает руки глубже в карманы и смеряет оборотня взглядом.
- Так ты едешь?
- Только байк отгоню, - отвечает оборотень так же спокойно. Изменившись, Белла, в свою очередь, изменила и их обоих. Нравится им это или нет, но им суждено иметь что-то общее.
- Не против, если поедем сразу?
- Чем скорее – тем лучше. - «Ненавижу. Не могу поверить, что связался с этим чудовищем».
- Аналогично, - роняет Эдвард себе под нос, разворачивается и идет к Вольво.
-
Путешествие выходит, мягко говоря, неловкое, принимая во внимание взаимную ненависть, мысль об убийстве и тяжесть общих секретов.
Наконец Джейкоб засыпает. Эдвард завидует самой возможности такого бегства.
-
В Портленде холодно и дождь. Портленд в точности такой, каким Эдвард запомнил его в последний раз.
- Ну тут и депрессняк, - комментирует Джейкоб, и вот в этом Эдвард готов с ним согласиться. Он выбирается из машины и погружается в полный чужих мыслей город. Гудение миллиона человеческих умов накрывает его, моментально погребая под собой.
Яснее всех он слышит мысли оборотня. «Твою мать, что с ним такое? Если спрошу, решит еще, что переживаю. Нет уж».
И потом: «Если он сейчас грохнется и помрет, я останусь тут один».
Эдвард отметает все чужие мысли, в том числе и крутящиеся в голове оборотня, и кое-как выпрямляется, пытаясь унять тошноту и внезапный всплеск сочувствия к стоящему рядом мальчишке.
- Ты там живой? – мрачно интересуется оборотень.
- Да, - отвечает Эдвард, делая пару неуверенных шагов. Затем практически падает, и Джейкоб подскакивает к нему и поддерживает уверенной рукой за плечи.
Его прикосновение обжигает даже сквозь куртку. Эдвард отшатывается.
- Не надо, - говорит он.
Оборотень только поднимает руки вверх, вскидывает брови и проходит мимо, не оглядываясь.
Эдвард снова отгоняет все мысли и следует за ним.
-
Проблема в том, что Джейкоб, мальчишка, оборотень, чует ее след, а Эдвард - уже нет. Не чует с тех пор, как ее обратили. Теперь это стало частью ее иммунитета к вампирским трюкам.
- Ее здесь нет, - произносит Джейкоб звенящим от досады голосом. – Она ушла из города недавно, но тут ее больше нет.
Эдвард глядит на него, изучая четкую линию профиля, крепко сведенные брови.
- Ты знаешь, куда она направилась?
Джейкоб пожимает плечами и говорит:
- На восток.
- У тебя были какие-то планы на выходные? – спрашивает Эдвард.
Джейкоб поднимает на него взгляд, и на долю секунды может показаться, что он улыбается.
Они едут дальше.
-
При всей взаимной ненависти, они не в состоянии вынести тишину, и поэтому Джейкоб включает радио и находит станцию, играющую классический рок. Джейкоб откидывается на сидение и закрывает глаза.
Сперва Эдвард просто слушает. Потом начинает подпевать знакомым песням и просто мычать – под незнакомые. Позади них остаются мили, пропитанные запахом бензина и постепенно исчезающим запахом девушки, которую они оба когда-то любили.
- Не бойся смерти с косой, - напевает Эдвард. – Эй, детка, не бойся смерти с косой...*
Веки Джейкоба подрагивают во сне, а в его мыслях цветут волны тихого удовлетворения. Там нет слов, но смысл очевиден.
Эдвард почти улыбается.
-
Они выбираются из машины где-то посреди полей на всеми забытом участке автострады. Лицо Джейкоба перекошено от ярости.
- Я потерял ее след, - говорит он и пинает корпус автомобиля. – Блядь!
Эдвард смотрит на немалых размеров вмятину, но воздерживается от комментариев.
- Я позвоню Элис, - говорит он. – Вдруг она что-то знает.
- Звони, - бурчит Джейкоб. «Никчемный вампирский мальчик-красавчик».
Эдварду стоит больших усилий молча отвернуться, вслушиваясь в пронзительные гудки телефона Элис.
- Эдвард! - отзывается она радостно. – Как ты?
- Нормально, но не откажусь от твоей помощи. Ты видишь что-нибудь про Беллу?
Даже по телефону он практически осязает движение ее мыслей.
- Ничего. Прости, Эдвард... Я позвоню тебе, когда будет что-то, ладно? Я тебя люблю.
Он отключается и поворачивается к Джейкобу, кипящему от злости и продолжающему калечить машину.
- Я думаю, ты все слышал, - говорит Эдвард.
- Что будем делать? – беспомощно спрашивает Джейкоб. Его длинные черные волосы треплет ветер.
Эдвард разглядывает оборотня и снова задумывается, за что Белла любила его. Возможно, то, что ее привлекало в нем, теперь затмили пережитые предательства и бесчисленные испытания на прочность. А может, оно и вовсе пропало.
- Не знаю, - отвечает он.
Джейкоб выглядит донельзя разбитым.
- Зачем ты вообще обратил ее? – спрашивает он, глядя прямо на Эдварда. – Зачем ты это с ней сделал?
«Это было ее решение», - хочет сказать Эдвард. Она сама сделала этот выбор.
Но сказать так было бы трусостью и почти что враньем. Поэтому он смотрит на асфальт и чувствует, как начинает щипать в глазах.
- Я не знал, что будет так, - говорит он, и его голос вот-вот сорвется на всхлип.
- Да уж точно, ни хрена ты не знал, - отвечает Джейкоб.
- Я... – Но все слова пустые и ничего не значат.
Джейкоб глядит на него с презрением.
- Даже оправдаться не получается, да? Чертов вампир. Ты все испортил.
«Ты все нам испортил».
- Знаю, - отвечает Эдвард.
На это ничего не возразишь, хоть Джейкоб мысленно и предпринимает попытку, перебирая несколько вариантов, прежде чем, наконец, выбрать один и произнести вслух:
- Ладно, пока можно двигаться дальше на восток. - «Скотина». – Но ты можешь остаться здесь, если хочешь, - добавляет он.
По крайней мере, мысли Джейкоба совпадают со словами. Эдвард садится в машину.
И они едут дальше.
-
- А почему твоя вампирская семейка тебе не помогает? – внезапно спрашивает Джейкоб, когда они проезжают какое-то богом забытое место.
Эдвард постукивает по рулю пальцами и сбавляет скорость, чтобы не расплавить двигатель. Они хорошо идут, хорошо и быстро, через страну и Вселенную.
- Элис помогает. Остальные считают, что я должен позволить все решать Вольтури.
- Почему?
- Они думают, что я слишком сильно… эмоционально привязан к Белле, - подбирая слова, произносит Эдвард. – Что я не смогу... сделать то, что необходимо.
Джейкоб изучает его.
- А ты сможешь? – спрашивает он буднично.
- Посмотрим.
Джейкоб качает головой, и, уняв негодование, произносит:
- Когда-то ты мне сказал, что любишь ее. Больше жизни, или бессмертия – что там у тебя сейчас. А теперь собираешься убить ее, потому что ты облажался по полной, сделав ее одной из вас. - Его глаза горят, тело излучает жар, и может показаться, что он вот-вот перекинется в волчье обличье. Эдвард мимолетно завидует такой страстности - сплошной огонь, ярость и действие.
- Я собираюсь ее убить, потому что она заливает кровью все крупные города Тихоокеанского побережья, а теперь принимается за восточное... - говорит Эдвард.
- А потом что? – бросает Джейкоб. – Вернешься себе в Форкс и...
- ...А потом убью себя, - спокойно продолжает Эдвард. – Или найду того, кто сделает это за меня. Вот ты, например, подойдешь. Я знаю, ты нередко об этом думаешь.
Джейкоб замолкает. Затем, спустя мгновение, долгое, словно пропущенный удар сердца, он откидывается в кресле и невесело смеется.
- Без проблем. Так и быть, оторву тебе голову. Почему бы и нет?
- Благодарю, - спокойно отвечает Эдвард.
«Не хочу я тебя убивать, - думает Джейкоб. - Просто хочу, чтобы ты сдох. А иногда – чтобы я. А иногда – чтобы Белла. Иногда жалею, что все мы вообще появились на свет».
- Глубоко копнул, - язвительно замечает Эдвард.
Джейкоб бросает на него тяжелый взгляд и включает радио. Играет какая-то песня The Smiths: «Я не тот, что ты думаешь. Красивая девушка - путь к могиле»**.
- Хочешь, я убью тебя прямо сейчас?
Что-то в их отношениях изменилось. Проще от этого не стало, но стало по-другому - и пока так даже лучше.
- Сделай погромче, - просит в ответ Эдвард. Музыка резкая, злая. «О, красивая девушка - путь к могиле».
Через день, когда они сидят в закусочной и пьют водянистый кофе, ему звонит Элис. Эдвард как раз медленно и методично добавлял в свою чашку сливки, пока кофе не окрасился в молочный цвет, и едва принялся за сахар. И Эдвард, и Джейкоб - оба устали. Оба утомились от беспорядочной погони.
Они обмениваются взглядами, когда звонит телефон - Эдвард вытаскивает его из кармана куртки и откидывает крышку.
- Алло?
- У меня есть для тебя наводка, - сообщает Элис, будто расстроенная этим известием. – Нью-Йорк, Нью-Йорк. Она будет убивать других девушек. Помоложе и покрасивее. Думаю, вы поймаете ее, если поторопитесь.
Эдвард роняет голову на формайковую столешницу и вздыхает.
- Спасибо тебе, Элис.
- Ну, ты же знаешь эту присказку. «Поди спроси у Элис»***, - но ее голос все еще звучит тускло, и Эдвард вспоминает, что Белла, кроме прочего, была подругой Элис. – Потом поговорим, Эдвард. Я люблю тебя.
Пока Эдвард убирает телефон, Джейкоб внимательно за ним наблюдает.
- Есть что-то? – интересуется он.
- Нью-Йорк, - Эдвард поднимает голову. - Надо двигаться.
- Нью-Йорк? – переспрашивает Джейкоб. – Что она там делает?
- Планирует убивать молодых девушек.
Джейкоб ничего не говорит, только смотрит на Эдварда помрачневшим взглядом. «Это ты сделал ее такой», - думает он. Эдвард вздыхает.
- Я знаю.
От неожиданности Джейкоб издает смешок и отворачивается, запуская руку в волосы.
- Может перестанешь это делать? - говорит он.
- Да это у тебя почти нет мысленных барьеров, - возражает Эдвард, радуясь возможности уйти от разговоров о Белле.
- Это потому что все остальные хреновы оборотни тоже постоянно торчат в моей голове.
- О, - Эдвард совсем забыл об этом. – И сейчас они нас слушают?
Джейкоб опускает голову, разглядывает прилавок и, наконец, говорит:
- Сейчас все не так четко. Но я еще чувствую их эмоции, и они могут чувствовать мои.
Сам того не желая, Эдвард зачарованно тянется к его мыслям, но Джейкоб намеренно ставит преграду – гитарное соло из «Freebird»****, которое вызывает у Эдварда улыбку.
- Прекращай, - говорит Джейкоб. – Это посягательство на мою частную жизнь. Не можешь это отключить?
- Не могу.
Темные глаза Джейкоба расширяются.
- Что, правда? – спрашивает он. – Даже когда спишь?
- Я не сплю, - отвечает Эдвард, размешивая в кофе второй пакетик сахара.
- И как ты до сих пор не свихнулся? – спрашивает Джейкоб, и его лицо внезапно становится открытым, в глазах – сплошное любопытство.
Эдвард смотрит сквозь грязное окно на автостраду, затем отставляет нетронутый кофе и поднимается.
- Идем, нам еще нужно заправиться.
Какую-то секунду Джейкоб удивленно пялится на него, затем, спохватившись, бросает на стол несколько долларовых купюр. Выражение его лица отстраненное и нечитаемое.
- Пошли, кровосос, - говорит он, распрямляясь над столом во все свои шесть футов семь дюймов.
Они просто два разных вида нечисти. Ничего больше.
Когда они наблюдают за бегом цифр в счетчике на автозаправке, а к баку Вольво тянется шланг, Джейкоб оборачивается к Эдварду:
- Как думаешь, мы ее найдем? – спрашивает он, и голос звучит на удивление уязвимо.
Эдвард на секунду поднимает глаза, а затем касается рукава его кожаной куртки.
- Скоро все закончится, - обещает он. – Мы ее найдем, и все закончится.
- Ты серьезно потом себя порешишь? – просто спрашивает Джейкоб.
- Я не могу жить без нее, - Эдвард выдергивает шланг из машины. Несколько капель бензина выливаются на асфальт, несколько выброшенных на ветер центов.
Джейкоб фыркает.
- А сейчас ты тогда чем занимаешься?
- Сейчас я иду платить за бензин, - отвечает Эдвард. – А потом – еду в Нью-Йорк в компании оборотня, который меня ненавидит.
Джейкоб хмурится еще больше, но все же забирается в машину, пока Эдвард расплачивается. «Да не ненавижу я тебя», - думает он, когда Эдвард усаживается за руль.
Эдвард заводит двигатель. «Хватит думать всякие глупости, оборотень», - мысленно отвечает он, глядя на дорогу.
Десять часов до Нью-Йорка, штат Нью-Йорк.
Пять часов спустя, средь бела дня, Эдварда выдергивает из полного бездумия голос Джейкоба:
- А ты блестишь.
Джейкоб ведет, и лучше бы ему следить за дорогой, а не за искрящейся кожей Эдварда, но он все равно пялится, высоко подняв брови.
- А чего это ты блестишь? – спрашивает он.
Эдвард какое-то время разглядывает свои ладони, похожие на сверкающий на солнце необработанный кварц.
- Вообще-то, есть несколько теорий насчет кожи вампиров, которые относятся к появлению…
- Вы что, из камней сделаны, или что-то типа того? – перебивает Джейкоб.
Иногда Эдвард начинает переживать, что оборотень умнее его самого. Но это не тот случай.
- Нет, Джейкоб, я не сделан из камня.
- Хм. Ну, я просто не знал, что вампиры так умеют, - Джейкоб все еще пялится на него, темные глаза глядят пристально и немного смущенно.
- Думал, я сразу загорюсь?
- Вроде того.
Он снова оборачивается к дороге, а Эдвард поплотнее сворачивается в кресле - так, чтобы меньше находится на солнце, и до него доносится случайная мысль Джейкоба.
«Красиво. Да блин, он вообще красивый. Вампиры хреновы».
Он отметает эту приблудившуюся мысль. Он не хочет ничего слышать о том, как он красив. Белла вон тоже повторяла это, и где она теперь?
-
Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Здания – высокие, взгляды прохожих – тяжелые, а бьющая ключом энергия города заставляет полностью исчезнуть любое напоминающее отчаяние чувство.
После нескольких часов, проведенных в пригородах в попытках блокировать мысли окружающих, Эдвард наконец-то отпускает свой разум, отправляя сознание в свободное плавание.
Они в самом сердце дорожной пробки. Основная эмоция здесь – разочарование, хоть встречаются и всплески восторга и безысходности, счастья и грусти, а между ними – все оттенки серого. Эдвард расслабляет сведенные мышцы спины, что ему не удавалось с того самого момента, как он сел в это Вольво на пару с Джейкобом. Или, если уж быть честным, с тех пор, как он учуял запах Беллы на злополучном уроке биологии. Здорово просто так сидеть и слушать людей.
- Все нормально? – прерывает его Джейкоб. Он выглядит безразличным, но в вопросе слышится забота. Эдварду становится не по себе оттого, что теперь он без труда читает настроения Джейкоба.
- Я, да… нормально.
Джейкоб еще какой-то миг разглядывает его, затем возвращается к наблюдению за дорожным затором.
- Нормально так нормально.
Эдвард смотрит в окно. Улица наполнена машинами и раздраженными мыслями. Джейкоб рядом с ним подпевает радио и думает про еду, девушек и ремонт мотоцикла. «Сколько еще нам торчать в этой пробке?» - вот что думает Джейкоб.
- Еще порядочно, если Нью-Йорк такой, каким я его помню, - говорит Эдвард.
Джейкоб вздрагивает, но спустя мгновение качает головой и ухмыляется.
- Прекращай уже это делать.
- Я же сказал, я это не контролирую.
«Интересно, сколько он видит», - задумывается Джейкоб.
Эдвард выравнивается на сидении, вздрагивая от хруста в спине.
- Мне на это отвечать?
Его губы еще кривятся в усмешке, но в мыслях Джейкоба растет раздражение, и даже уголки его глаз слегка сужаются.
- Валяй.
- Это зависит от того, насколько я близок к человеку, насколько я к нему привык и как много я хочу увидеть. Обычно я стараюсь это блокировать, но… - Эдварда передергивает. – Не сейчас.
- Почему это?
Оборотень чересчур любопытен, но Эдварду слишком скучно и он не упрямится.
- Нью-Йорк – место весьма многолюдное, много сил уходит на то, чтобы держать барьер. Конкретно сейчас куда проще просто пропускать через себя весь этот поток. А чтобы блокировать тебя, нужно еще больше концентрации, потому что я провел с тобой достаточно много времени. Вообще-то, у меня есть одна теория…
За несколько минут, пока Эдвард разглагольствует, а Джейкоб делает вид, что внимательно слушает, им удается продвинуться вперед на целых десять футов.
- Да, много же у тебя теорий, - отзывается Джейкоб.
Эдвард снова отворачивается к окну, провожая взглядом стаю летящих в стальном небе ворон.
- Времени у меня тоже много.
Джейкоб ничего на это не отвечает, просто горбится на водительском сидении и вздыхает, а когда Эдвард пристально смотрит на него, изображает мимолетную ничего не значащую улыбку. Его глаза темные и спокойные.
Эдвард думает о глазах Беллы, задорных и темных, и к горлу неизбежно подступает ком. Нельзя так сильно по ней тосковать, опустошать душу настолько, что враг постепенно становится другом, а любимая – чудовищем, которое он не то что остановить, но даже найти не в силах.
Большая ладонь хватает его за плечо.
- Эй, - говорит Джейкоб. – Все будет хорошо.
Прикосновение не обжигает - не так, как раньше. Эдвард терпит его. Он чувствует запах оборотня, резкий и неясный, пот и мускус, и на несколько мгновений ему кажется, что он в этом запахе тонет. Он не знает, в какой момент Джейкоб тоже научился читать его, и это беспокоит.
Джейкоб ломает все его теории. Джейкоб и Белла на пару разрушили результат столетнего методичного отчуждения и самоконтроля.
-
Они останавливаются в дешевом, по нью-йоркским меркам, мотеле, где узор обоев не совпадает на стыках, а на бежевых стенах висят унылые картины – словом, таком же, как и все дешевые мотели от Тихоокеанского побережья до Атлантики и обратно. Джейкоб швыряет сумку на кровать и потягивается, довольно кряхтя, когда все кости его тела с хрустом встают на свои места. Эдвард не смотрит на то, как тянутся под серым хлопком рубашки его мышцы, тренированные и жесткие. Вместо этого он отворачивается к зеркалу.
Он видит золотистые глаза и отливающие медью волосы. Видит отпечаток тоски, легший по вине Беллы на его тусклую кожу. За все эти жалкие годы, что он прожил, время отобрало у него человечность.
- Не хочешь выйти, город посмотреть? – спрашивает Джейкоб спустя несколько минут.
- Выйти не помешало бы, - отвечает он, отворачиваясь от зеркала.
Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Ночи здесь яркие и суетные, озаренные пронзительными неоновыми огнями, проезжие части наводнены такси и прочими авто – поровну. Эдвард и Джейкоб шагают по тротуару, маневрируя в море людей. В широко распахнутых глазах Джейкоба отражаются огни, а Эдвард провожает взглядом каждый темный переулок и спрашивает у самого себя – смог бы он убить кого-нибудь вон в том или вот в этом. Ответ всякий раз утвердительный.
- Пошли в бар, что ли? – спрашивает, широко ухмыляясь, Джейкоб. – У меня есть левые документы, и вообще – я всегда думал, что если уж свалю из резервации, то поеду пить в Нью-Йорк.
- Кто я такой, чтобы рушить твои мечты? – без всякого выражения отвечает Эдвард.
Джейкоб шутливо его пихает, и, после секундного недоумения, Эдвард толкает его в ответ, чуть сильнее, чем стоило бы, и с куда меньшей небрежностью. Такой пинок сшиб бы любого другого человека с ног, но Джейкоб всего лишь вздыхает и роняет руки.
- Куда бы ты пошел, Эдвард? – серьезным тоном интересуется он.
Эдвард ожидал, что ему, скорее, дадут сдачи, так что подобный вопрос застает его врасплох - как и все, что делает этот чертов оборотень.
- Что?
- Ты хочешь что-то делать? Уж здесь-то есть куда пойти. Можно посмотреть какое-нибудь шоу или фильм, или в бар пойти даже, если хочешь - хотя я не уверен, сможем ли мы с тобой по-настоящему напиться, - Джейкоб смотрит выжидающе.
Казалось бы, когда умеешь читать мысли, понять мотивы Джейкоба не составляет труда, но Эдвард слышит только повторяемое по кругу «отвечай, чтоб тебя, на вопрос». Эдвард пожимает плечами.
- Мне все равно, - говорит он.
- Почему?
- Потому что. Давай пойдем в бар и все.
Джейкоб останавливается посреди тротуара и разворачивается к Эдварду лицом, и в глазах его различимы только малиновые огни ближайшего стрип-клуба.
- А до встречи с ней ты тоже был таким? – спрашивает он. – Или это после того, как она ушла, у тебя не осталось ни намека на волю?
Эдвард не отводит глаза.
- Ты тоже ее любил, - напоминает он.
- Бля, и что теперь? – говорит Джейкоб, высекая слова, словно искры, в ночной воздух. – Помню, когда вокруг Форкса маячила Виктория, у тебя была еще своя точка зрения – черт, да ты ввязывался в драку, стоило мне тебя тронуть. А теперь у тебя как будто лоботомия.
- А какое тебе, собственно, дело? – бросает в ответ Эдвард.
Пауза в разговоре перемежается визгом клаксона и гулом басов в каком-то отдаленном клубе. Наконец Джейкоб, вздыхая, отводит взгляд, проводит рукой по густо-черной шевелюре.
- Ладно, хорошо, ты прав, какое мне дело? Давай… давай просто вернемся в мотель.
- Ладно, - в замешательстве отвечает Эдвард, и Джейкоб разворачивается и уходит первым.
Этой ночью они никуда не едут. Они сидят каждый на своей кровати, упрямо игнорируя друг друга, пока внешний мир бурно уносится вперед, решив на этот раз не брать их с собой.
-
В конце одной из центральных улиц, в подвале здания, днем являющегося акупунктурной клиникой, находится вампирский клуб, основанный еще во времена Великой депрессии. Эдвард захаживал в него, когда в последний раз был в Нью-Йорке. Клуб все еще на месте и носит не слишком скромное название «Ночное заведение КЛЫК».
Эдвард ненавидит других вампиров, и не только потому, что отнюдь не всех из них природа наградила остроумием.
Обстановка почти не изменилась с тридцатых годов: пропитанные сигаретным дымом бархатные гардины, эбеновые столы и стулья, испещренные следами загашенных окурков и искалеченные слишком сильной вампирской хваткой. Этой ночью здесь довольно людно, особенно учитывая то, как вампиры ценят свое одиночество. Тем не менее, Эдварду удается пробраться к барной стойке, перед этим внимательно оглядев холл на предмет местоположения входов и выходов. Он не исключает вероятность того, что кто-то из завсегдатаев может захотеть его убить.
За барной стойкой – красноглазая девица с розово-голубыми волосами. Она заманчиво улыбается Эдварду, проводит взглядом по его телу, словно коготком по голой коже, заставляя поежиться.
- Чем могу быть полезна? – спрашивает она.
Он достает из кармана куртки фотографию Беллы, сделанную, пока она еще была человеком - одну из немногих. Ее улыбка ослепительно сияет в объектив.
- Я ищу эту девушку, - говорит он. Фотография скользит по барной стойке. – Ее зовут Белла, ее совсем недавно обратили, и у нее иммунитет к вампирским трюкам. Слышала что-нибудь?
Барменша поджимает губы, разглядывая фото. Что-то подозрительное и неприятное проскальзывает в ее взгляде.
- Может быть и слышала, - говорит она, и больше не добавляет ни слова.
Вслед за фото Эдвард подталкивает к ней через столешницу пятидесятидолларовую купюру.
- Что-нибудь вспомнила?
- Слухи ходят разные, - заявляет она, невозмутимо пряча купюру под своей худощавой ладонью. – Про нее многие говорили. Она и здесь один раз была – нет, не в мою смену - говорила с Келли. Их обеих с тех пор не видели.
- Как давно это было? – спрашивает Эдвард.
Пару минут она изучает его и вертит в руках полусотенную купюру, потом вздыхает и говорит:
- Три ночи назад.
Он вздрагивает от этих слов. Если бы его сердце все еще билось, оно бы наверняка вырвалось из груди. Он чувствует что-то похожее на вспышку надежды и ужас одновременно.
- Спасибо, - выдавливает он из себя, и подвигает непослушными пальцами еще одну купюру. Она возвращает ему фотографию.
- Ты ведь Каллен, да? – спрашивает она. – Эти ваши неправильные глаза... Как же вышло, что ты за такой гоняешься?
Его шок быстро сменяется вспышкой гнева.
- Что ты хочешь этим сказать?
Она фыркает.
- Бесплатная справка: из-за беспорядочных убийств на нее вышли Вольтури. Я слышала, что твое семейство уже бывало по уши в дерьме, так что не зевайте. Дружеский совет.
Эдвард смеряет ее взглядом и резко встает, отчего стул отскакиевает на несколько дюймов назад.
- Так мило с твоей стороны, - холодно произносит он, и выходит на прохладный ночной воздух города. Руки у него трясутся.
-
- Где ты был? – спрашивает Джейкоб, поворачиваясь на кровати и недоверчиво оглядывая Эдварда.
В комнате тепло даже несмотря на то, что окно на распашку - наверное, потому что Джейкоб излучает жар, - но Эдварда все равно пробирает дрожь.
- Белла в Нью-Йорке, - говорит он. Джейкоб хмурится еще сильнее.
- Мы это и так знали.
- Она нашла какую-то девушку. Либо они с ней орудуют вместе, либо она ее убила. А еще этим делом заинтересовались Вольтури. Возможно, они тоже уже здесь, - Эдвард опускается на вторую кровать и сбрасывает туфли, глядя в окно на глухую стену склада. – Нужно найти ее. Не могу так больше.
Джейкоб приподнимается.
- Эй.
- Не могу так больше, - настойчиво повторяет Эдвард. Он разглядывает свои колени и борется с раздражающим, но непреодолимым желанием расплакаться. Но заплакать толком он не может. Должно быть, его тело превратилось в биологическую пустошь, в которой даже нет гормонов, которые могли бы заставить его заплакать.
Со стороны кровати Джейкоба слышится приглушенное шарканье, а затем – мягкий шум шагов. Джейкоб садится рядом с Эдвардом и осторожно прикасается к его плечу.
- Все будет хорошо, - говорит он.
- Нет, не будет, - искренне отвечает Эдвард.
Джейкоб круговыми движениями гладит спину Эдварда. Его ладони теплее, чем ладони обычного человека, да ведь он и не человек - не больше, чем Эдвард, - но, несмотря на все их различия, они похожи куда больше, чем готовы признать. С усталым вздохом Эдвард подтягивает ноги и утыкается лбом в колени.
- Прорвемся, - говорит Джейкоб. И думает: «Мы по уши в дерьме».
Эдвард смеется.
-
Закат следующего дня чахнет в облаках выхлопных газов, и краски от этого выходят особенно яркими. Эдвард и Джейкоб снова выходят на улицы. Среди общего шума раздается звонок телефона Эдварда.
- Элис, - говорит он.
У Элис уставший голос.
- Я вылетаю в Нью-Йорк. Видения слишком быстро меняются, не могу ни за что ухватиться, но не хочется терять эту нить.
- Каким ты рейсом? – спрашивает Эдвард.
- Просто езжай в аэропорт и встречай меня, - вздыхает она и отключается.
Эдвард какой-то момент вслушивается в тишину на другом конце, затем произносит «Я люблю тебя» и убирает телефон.
Когда он оборачивается к Джейкобу, тот разглядывает его с озадаченной полуулыбкой.
- Что случилось? – спрашивает он.
- Элис едет в Нью-Йорк помочь нам.
Джейкоб корчит рожу.
- Опять кровопийцы. Только этого не хватало, - говорит он, однако, недостаточно злобно. – Короче. Чем раньше это кончится… - «…Тем раньше он умрет. Блин, зачем я об этом подумал? Неудобно», - обрывок мысли. – «Не хочу, чтобы он умирал».
- Ну, хоть кто-то из нас… - бормочет Эдвард.
- Что? – Джейкоб выглядит сбитым с толку.
Он не понимал, о чем думал, не осознавал, что не хочет смерти Эдварда, и можно было либо обидеться на это, либо почувствовать небывалое облегчение. Эдвард пытается прекратить постоянно читать мысли Джейкоба.
- Ничего, - отвечает он. – Нужно ехать в аэропорт.
- Ты самый замкнутый человек на свете, - замечает Джейкоб, забрасывая сумку на плечо и вглядываясь в оранжевый свет уличного фонаря. – Тебе бы на солнышко. На свежий воздух.
Эдвард, к собственному удивлению, фыркает на это замечание, а Джейкоб широко ухмыляется.
- Я серьезно, - говорит он. – Поехали в Калифорнию, когда все это закончится.
Нет смысла не соглашаться с ним.
- Ладно, - отвечает Эдвард.
- Вот и хорошо, - улыбка Джейкоба вспыхивает белизной зубов на смуглом лице, и он хлопает Эдварда по плечу. – Давай, шевелись.
И они едут дальше. Но на этот раз с ними Элис.
-
Элис красива, как всегда, хотя ее вечно юная кожа и выглядит изношенно-тонкой и какой-то изможденной. Ее золотистые глаза смотрят устало.
- Привет, Эдвард, - говорит она, заключая его в объятия.
Они в аэропорту, и вид их троицы, красивой в глазах любой их смертной жертвы, привлекает внимание прохожих. Ярко-белый свет терминала предпринимает героическую попытку отбросить ночь, но терпит поражение - как только они выходят наружу, темнота вновь захватает власть над небом.
Элис не взяла с собой никаких вещей.
- Одежду я могу купить и здесь, - объясняет она, со вздохом потягиваясь на заднем сидении машины. – Эдвард, нам нужно поговорить. - То, как она бросает взгляд на Джейкоба, не проходит незамеченным ни для кого.
Они возвращаются в мотель, и Элис морщит нос, сидя на кровати Эдварда и думая о том, как все-таки отвратителен запах оборотней. За ее спиной Джейкоб вопросительно смотрит на Эдварда.
Эдвард только качает головой. С невеселой усмешкой Джейкоб опускает голову, придумывает какую-то отговорку – мол, надо купить еды - и исчезает.
Элис провожает его взглядом, затем снова оборачивается к Эдварду.
- Кажется, вы начинаете ладить.
- А что в этом такого? – спрашивает он.
- Такого? - вскидывается она. – Он оборотень, а ты – вампир! То, что у вас общее дело – это противоестественно, а уж то, что вы ладите – это просто в голове не укладывается и…
Эдвард присаживается рядом с ней, скрипят пружины кровати.
- Элис, - прерывает он, - как твои дела?
Она закатывает глаза.
- Эдвард, послушай…
- Сейчас послушаю. Как ты себя чувствуешь?
Они какое-то время меряют друг друга взглядами, потом она отводит глаза.
- Не очень, - признается она. – А кому сейчас легко? Все за тебя волнуются.
- Со мной все в порядке.
Ее взгляд полон цинизма, но она опускает голову ему на плечо.
- А вот и неправда. Ты собираешься сделать какую-нибудь глупость, как в тот раз, когда ты думал, что Белла умерла.
- Не собираюсь, - говорит он.
- Не пытайся обмануть тех, кто видит будущее, - говорит Элис, тихим и уставшим голосом. – Просто… Эдвард, ты не сможешь этого сделать. Почему, ты думаешь, я здесь? Потому что я не позволю тебе делать это в одиночку.
Оба сидят молча. Наконец, Эдвард привлекает Элис к себе, вдыхая цветочный запах ее волос и позволяя себе поверить в то, что завтра все будет по-другому.
На следующий вечер, находясь в состоянии напряженного перемирия, они принимаются за поиски Беллы. Элис покупает ежедневную газету и, пока они едут в метро, ищет любое упоминание об убийствах, в то время как Эдвард испепеляет взглядом всех, кто смотрит на него слишком пристально. Джейкоб сидит на своем сидении и уныло мечтает о том, чтобы спать можно было ночью, а не днем.
После того, как они в пятый раз объезжают кругом центр города, на лице Элис появляется ошеломленное выражение и ее складывает пополам. Удивительно, но именно Джейкоб первым тянется к ней - внезапно мягким жестом, - чтобы успокоить и убедиться, что она не свалится с сидения.
- Что с тобой?
- У нее видение, - отвечает Эдвард, прикусив губу от беспокойства. Элис дрожит и кренится на бок, ее глаза глядят без выражения на проносящиеся мимо вагоны метро.
- Да что же это за видение такое? – восклицает Джейкоб.
Эдвард вздрагивает - рука Элис безвольно падает рядом с его собственной, он тянется к ней и сжимает. Предсказания окутывают его.
…Кожа и кровь, брызги граффити на стене, раскрытые алые губы, уже не способные глотнуть воздух, растерзанное тело, оторванные пальцы разбросаны по переулку. Она стоит над телом, усмехается, острые зубы сверкают белизной в оранжевом свете фонарей. А ее глаза кроваво-красного цвета…
…Кожа, на этот раз живая, или просто немертвая, туго обтягивающая мышцы и кости. Переплетенные руки и ноги, светлые и темные, тихие вскрики и свойственные любовному акту влажные звуки. Парочка в машине, окна запотели. Тот, чья кожа темнее, поворачивает голову, на его скуле блестит пот - и Эдвард узнает Джейкоба. Второй поднимает взгляд широко распахнутых темно-желтых глаз…
Второй человек – это он.
-
- Почему ты мне не сказала? – спрашивает он позже, в комнате мотеля, когда настоящий Джейкоб крепко уснул, разлегшись на кровати, и храпит. На бежевые стены неровно падает свет уличных фонарей.
- Не сказала чего? – рассеяно спрашивает она. Ее лицо залито голубым светом экрана лэптопа. Она просматривает ленты новостей, а может, проверяет свои нефтяные акции - фондовый рынок сейчас штормит.
Эдвард наблюдает за ней, как всегда.
- Про… про будущее. Про меня и Джейкоба.
Ее руки замирают над клавиатурой.
- Я… - начинает она неуверенно и поднимает глаза, встречаясь с ним взглядом.
- Ты не думаешь, что мне следовало бы знать? – спрашивает Эдвард.
Какое-то мгновение она смотрит на него, затем отвечает просто:
- Нет.
И отворачивается к компьютеру.
- Ты не можешь просто взять и…
Она не дает ему договорить:
- Эдвард, в последнее время с тобой разговаривать – все равно что биться головой об стенку. Тебе не до меня и не до будущего. Все, что тебя интересует – это прошлое. Белла. - Произнесенное имя кривит ей губы. – Как я могу рассказывать тебе про будущее, если ты даже не допускаешь, что оно у тебя будет?
- Но… - Ему внезапно становится нехорошо. Он вспоминает об этом всегда запоздало, как танцор, пропустивший свои шаги и неловко мнущийся теперь под ушедшую вперед музыку: у него есть семья, они его любят, а он недостоин их переживаний. – Элис, я…
- Ты не виноват, Эдвард, - снова перебивает она. – То, что случилось с Беллой – моя вина. Ведь это не ты укусил ее.
- Зато это я заставил ее захотеть этого, - бормочет он в ответ.
Она вздыхает, захлопывает крышку лэптопа, ее движения эхом разносятся по тихой комнате.
- Да, ты. Но все равно ты не виноват.
Они могли бы спорить об этом годы напролет, всю вечность, которую они прокляты прожить, но все равно ни до чего не договорились бы. Поэтому Эдвард закрывает тему.
- Так почему ты не рассказала мне про… про Джейкоба? – спрашивает он вместо этого.
- Не хотела, чтобы ты знал, - говорит она, и ее голос дрожит.
- Почему?
- Потому что во всех вариантах, которые я вижу, это плохо кончится, - говорит она. – Черт возьми, Эдвард, да я все проверила. Ничего нет.
В комнате мотеля повисает плотная тишина, хотя с улицы доносятся вой сирен и громкие голоса, неразборчивый уличный гул и музыка. Нью-Йорк – город-вампир. Он никогда не спит.
Эдвард не смотрит на Элис.
- А что будет, если мы не… - он обрывает себя.
- Не скажу, - категорически отрезает она.
- Почему?..
- Нет, Эдвард.
- Но…
Она стремительно подается вперед и хватает его за шею. Эдвард не двигается, просто изумленно смотрит, когда она встряхивает его.
- Ты умираешь, - шипит Элис, и он видит в темноте ее широко распахнутые желтые глаза. – В каждом будущем ты умираешь. Ты хоть понимаешь, каково это – смотреть как тот, кого ты любишь, убивает себя, а ты не можешь, черт возьми, его остановить? Да ты пытался совершить самоубийство, когда такое пережил, а я просто… я не могу… Я чуть не потеряла тебя тогда, Эдвард, и не хочу проходить через это снова!
В следующее мгновение ее уже нет рядом, она выбегает из мотеля в прохладный ночной воздух. Эдвард сидит на кровати, совершенно ошарашенный. Нью-Йорк понимающе подмигивает ему верхушками небоскребов.
___________
* (Don’t Fear) The Reaper, песня американской рок-группы Blue Öyster Cult.
** Строчка из песни The Smiths "Pretty Girls Make Graves".
*** Имеется в виду "Go ask Alice", книга Беатрис Спаркс, написанная в виде дневника девушки-наркоманки. Фраза "Поди спроси у Элис" теперь часто ассоциируется с проблемами переходного возраста. Например, существует сайт о проблемах здоровья, адресованный подросткам, с таким названием.
**** Freebird, песня американской рок-группы "Lynyrd Skynyrd".
Глава вторая (в комментариях)
Автор: Miz Turwaithiel
Пейринг: Джейкоб/Эдвард
Рейтинг: R
Предупреждения: AU, нецензурная лексика
Содержание: Став вампиром, Белла теряет рассудок и убегает из дому, начиная совершать беспорядочные кровавые убийства. Эдварду и Джейкобу нужно найти и остановить девушку раньше, чем с этим справятся Вольтури.
Переводчик: Тави
Бета: _илиАДа_
Гамма: вождь Мелкая Река
Разрешение на перевод получено.
Глава первая«FAMOUS LAST WORDS»
Про гомосексуальность, смертоубийство и душевные терзания.
Глава первая
- Она сейчас в Портленде, убивает без разбора, - говорит Элис.
За окном гроза всполохами рассекает темноту, мерный стук капель сменяют резкие порывы. Эдвард роняет голову на ладони и потирает виски.
- Вот черт, - бормочет он.
Элис глядит с жалостью. «Сочувствую, Эдвард». И добавляет вслух:
- Мы ее остановим.
- Это меня убивает, - сообщает он словно самому себе, но его слова смывает шум ливня. – Я не могу... Я любил ее, Элис.
- Знаю, Эдвард, знаю, - отвечает она, обходя стол и обнимая брата своими тонкими холодными руками. «Мы совершили ошибку, обратив ее», - думает она.
Эдварду это известно. Они не произносят этого вслух, да и толку - ведь от него не ускользает отголосок этой мысли, немой укор. Он знает.
«Мне так жаль», - думает Элис.
Он резко встает, вырываясь из ее объятий.
- Нужно найти ее, - говорит он, решительно игнорируя взволнованный взгляд, и смотрит в окно, пусть за ним почти ничего и не видно - только капли дождя, бьющиеся о стекло и пропадающие из виду.
-
Скажи Эдвард, что что-то пошло не так, как предполагалось, что кто-то принял неверное решение, что это была судьба или просто неудача – что ж, он бы не соврал. Правда может быть какой угодно, пусть это и зависит от того, кто ее расскажет.
Кто-то допустил ошибку. По крайней мере, эта правда начинается именно так.
-
Пока Эдвард едет по улице в своем Вольво, оборотень ждет его, сидя на старом мотоцикле, который они чинили с Беллой. Эдвард чует ее запах издали - невнятный, как шепот, - и знакомое чувство голода продирает изнутри, но он подавляет его.
Эдвард притормаживает и выбирается из машины. От оборотня веет смесью запахов мокрой шерсти и гниющих листьев, загорелой кожи и бензина, и все это сильно отвлекает от следа Беллы. Эдвард надевает на лицо бесстрастное выражение и направляется к Джейкобу, спрятав руки в карманах куртки.
- Слышал, ты едешь в Портленд, - без обиняков заявляет оборотень, облокачиваясь на руль. – Я с тобой.
- Не припомню, чтобы я тебя приглашал, - отвечает Эдвард, рассеянно потянувшись к сознанию оборотня.
«Ненавижу, - низко гудит где-то в глубине мыслей Джейкоба. - Хренов отмороженный кровосос, ненавижу его». И вслух:
- А мне все равно.
Белла когда-то любила этого мальчишку, оборотня. Может то, что ей было дорого в нем, с нею же тогда и ушло.
«Лучше бы она выбрала чертова волка», - думает Эдвард, оглядывая его. С этим мальчиком она смеялась. С этим мальчиком она была живой – едва ли Эдвард мог похвастаться тем же.
- Могу подбросить, - говорит Эдвард. – Если только тебе не принципиально ехать туда на мотоцикле.
Оборотень глядит на него без эмоций, но что-то есть в выражении его лица. Отвращение, ненависть - Эдвард не уверен. Его мысли похожи на брызги слов и образов: машины, автострады длиною в сотни миль, ненавижу, не понимаю, как Белла могла его любить, ненавижу...
Эдвард засовывает руки глубже в карманы и смеряет оборотня взглядом.
- Так ты едешь?
- Только байк отгоню, - отвечает оборотень так же спокойно. Изменившись, Белла, в свою очередь, изменила и их обоих. Нравится им это или нет, но им суждено иметь что-то общее.
- Не против, если поедем сразу?
- Чем скорее – тем лучше. - «Ненавижу. Не могу поверить, что связался с этим чудовищем».
- Аналогично, - роняет Эдвард себе под нос, разворачивается и идет к Вольво.
-
Путешествие выходит, мягко говоря, неловкое, принимая во внимание взаимную ненависть, мысль об убийстве и тяжесть общих секретов.
Наконец Джейкоб засыпает. Эдвард завидует самой возможности такого бегства.
-
В Портленде холодно и дождь. Портленд в точности такой, каким Эдвард запомнил его в последний раз.
- Ну тут и депрессняк, - комментирует Джейкоб, и вот в этом Эдвард готов с ним согласиться. Он выбирается из машины и погружается в полный чужих мыслей город. Гудение миллиона человеческих умов накрывает его, моментально погребая под собой.
Яснее всех он слышит мысли оборотня. «Твою мать, что с ним такое? Если спрошу, решит еще, что переживаю. Нет уж».
И потом: «Если он сейчас грохнется и помрет, я останусь тут один».
Эдвард отметает все чужие мысли, в том числе и крутящиеся в голове оборотня, и кое-как выпрямляется, пытаясь унять тошноту и внезапный всплеск сочувствия к стоящему рядом мальчишке.
- Ты там живой? – мрачно интересуется оборотень.
- Да, - отвечает Эдвард, делая пару неуверенных шагов. Затем практически падает, и Джейкоб подскакивает к нему и поддерживает уверенной рукой за плечи.
Его прикосновение обжигает даже сквозь куртку. Эдвард отшатывается.
- Не надо, - говорит он.
Оборотень только поднимает руки вверх, вскидывает брови и проходит мимо, не оглядываясь.
Эдвард снова отгоняет все мысли и следует за ним.
-
Проблема в том, что Джейкоб, мальчишка, оборотень, чует ее след, а Эдвард - уже нет. Не чует с тех пор, как ее обратили. Теперь это стало частью ее иммунитета к вампирским трюкам.
- Ее здесь нет, - произносит Джейкоб звенящим от досады голосом. – Она ушла из города недавно, но тут ее больше нет.
Эдвард глядит на него, изучая четкую линию профиля, крепко сведенные брови.
- Ты знаешь, куда она направилась?
Джейкоб пожимает плечами и говорит:
- На восток.
- У тебя были какие-то планы на выходные? – спрашивает Эдвард.
Джейкоб поднимает на него взгляд, и на долю секунды может показаться, что он улыбается.
Они едут дальше.
-
При всей взаимной ненависти, они не в состоянии вынести тишину, и поэтому Джейкоб включает радио и находит станцию, играющую классический рок. Джейкоб откидывается на сидение и закрывает глаза.
Сперва Эдвард просто слушает. Потом начинает подпевать знакомым песням и просто мычать – под незнакомые. Позади них остаются мили, пропитанные запахом бензина и постепенно исчезающим запахом девушки, которую они оба когда-то любили.
- Не бойся смерти с косой, - напевает Эдвард. – Эй, детка, не бойся смерти с косой...*
Веки Джейкоба подрагивают во сне, а в его мыслях цветут волны тихого удовлетворения. Там нет слов, но смысл очевиден.
Эдвард почти улыбается.
-
Они выбираются из машины где-то посреди полей на всеми забытом участке автострады. Лицо Джейкоба перекошено от ярости.
- Я потерял ее след, - говорит он и пинает корпус автомобиля. – Блядь!
Эдвард смотрит на немалых размеров вмятину, но воздерживается от комментариев.
- Я позвоню Элис, - говорит он. – Вдруг она что-то знает.
- Звони, - бурчит Джейкоб. «Никчемный вампирский мальчик-красавчик».
Эдварду стоит больших усилий молча отвернуться, вслушиваясь в пронзительные гудки телефона Элис.
- Эдвард! - отзывается она радостно. – Как ты?
- Нормально, но не откажусь от твоей помощи. Ты видишь что-нибудь про Беллу?
Даже по телефону он практически осязает движение ее мыслей.
- Ничего. Прости, Эдвард... Я позвоню тебе, когда будет что-то, ладно? Я тебя люблю.
Он отключается и поворачивается к Джейкобу, кипящему от злости и продолжающему калечить машину.
- Я думаю, ты все слышал, - говорит Эдвард.
- Что будем делать? – беспомощно спрашивает Джейкоб. Его длинные черные волосы треплет ветер.
Эдвард разглядывает оборотня и снова задумывается, за что Белла любила его. Возможно, то, что ее привлекало в нем, теперь затмили пережитые предательства и бесчисленные испытания на прочность. А может, оно и вовсе пропало.
- Не знаю, - отвечает он.
Джейкоб выглядит донельзя разбитым.
- Зачем ты вообще обратил ее? – спрашивает он, глядя прямо на Эдварда. – Зачем ты это с ней сделал?
«Это было ее решение», - хочет сказать Эдвард. Она сама сделала этот выбор.
Но сказать так было бы трусостью и почти что враньем. Поэтому он смотрит на асфальт и чувствует, как начинает щипать в глазах.
- Я не знал, что будет так, - говорит он, и его голос вот-вот сорвется на всхлип.
- Да уж точно, ни хрена ты не знал, - отвечает Джейкоб.
- Я... – Но все слова пустые и ничего не значат.
Джейкоб глядит на него с презрением.
- Даже оправдаться не получается, да? Чертов вампир. Ты все испортил.
«Ты все нам испортил».
- Знаю, - отвечает Эдвард.
На это ничего не возразишь, хоть Джейкоб мысленно и предпринимает попытку, перебирая несколько вариантов, прежде чем, наконец, выбрать один и произнести вслух:
- Ладно, пока можно двигаться дальше на восток. - «Скотина». – Но ты можешь остаться здесь, если хочешь, - добавляет он.
По крайней мере, мысли Джейкоба совпадают со словами. Эдвард садится в машину.
И они едут дальше.
-
- А почему твоя вампирская семейка тебе не помогает? – внезапно спрашивает Джейкоб, когда они проезжают какое-то богом забытое место.
Эдвард постукивает по рулю пальцами и сбавляет скорость, чтобы не расплавить двигатель. Они хорошо идут, хорошо и быстро, через страну и Вселенную.
- Элис помогает. Остальные считают, что я должен позволить все решать Вольтури.
- Почему?
- Они думают, что я слишком сильно… эмоционально привязан к Белле, - подбирая слова, произносит Эдвард. – Что я не смогу... сделать то, что необходимо.
Джейкоб изучает его.
- А ты сможешь? – спрашивает он буднично.
- Посмотрим.
Джейкоб качает головой, и, уняв негодование, произносит:
- Когда-то ты мне сказал, что любишь ее. Больше жизни, или бессмертия – что там у тебя сейчас. А теперь собираешься убить ее, потому что ты облажался по полной, сделав ее одной из вас. - Его глаза горят, тело излучает жар, и может показаться, что он вот-вот перекинется в волчье обличье. Эдвард мимолетно завидует такой страстности - сплошной огонь, ярость и действие.
- Я собираюсь ее убить, потому что она заливает кровью все крупные города Тихоокеанского побережья, а теперь принимается за восточное... - говорит Эдвард.
- А потом что? – бросает Джейкоб. – Вернешься себе в Форкс и...
- ...А потом убью себя, - спокойно продолжает Эдвард. – Или найду того, кто сделает это за меня. Вот ты, например, подойдешь. Я знаю, ты нередко об этом думаешь.
Джейкоб замолкает. Затем, спустя мгновение, долгое, словно пропущенный удар сердца, он откидывается в кресле и невесело смеется.
- Без проблем. Так и быть, оторву тебе голову. Почему бы и нет?
- Благодарю, - спокойно отвечает Эдвард.
«Не хочу я тебя убивать, - думает Джейкоб. - Просто хочу, чтобы ты сдох. А иногда – чтобы я. А иногда – чтобы Белла. Иногда жалею, что все мы вообще появились на свет».
- Глубоко копнул, - язвительно замечает Эдвард.
Джейкоб бросает на него тяжелый взгляд и включает радио. Играет какая-то песня The Smiths: «Я не тот, что ты думаешь. Красивая девушка - путь к могиле»**.
- Хочешь, я убью тебя прямо сейчас?
Что-то в их отношениях изменилось. Проще от этого не стало, но стало по-другому - и пока так даже лучше.
- Сделай погромче, - просит в ответ Эдвард. Музыка резкая, злая. «О, красивая девушка - путь к могиле».
Через день, когда они сидят в закусочной и пьют водянистый кофе, ему звонит Элис. Эдвард как раз медленно и методично добавлял в свою чашку сливки, пока кофе не окрасился в молочный цвет, и едва принялся за сахар. И Эдвард, и Джейкоб - оба устали. Оба утомились от беспорядочной погони.
Они обмениваются взглядами, когда звонит телефон - Эдвард вытаскивает его из кармана куртки и откидывает крышку.
- Алло?
- У меня есть для тебя наводка, - сообщает Элис, будто расстроенная этим известием. – Нью-Йорк, Нью-Йорк. Она будет убивать других девушек. Помоложе и покрасивее. Думаю, вы поймаете ее, если поторопитесь.
Эдвард роняет голову на формайковую столешницу и вздыхает.
- Спасибо тебе, Элис.
- Ну, ты же знаешь эту присказку. «Поди спроси у Элис»***, - но ее голос все еще звучит тускло, и Эдвард вспоминает, что Белла, кроме прочего, была подругой Элис. – Потом поговорим, Эдвард. Я люблю тебя.
Пока Эдвард убирает телефон, Джейкоб внимательно за ним наблюдает.
- Есть что-то? – интересуется он.
- Нью-Йорк, - Эдвард поднимает голову. - Надо двигаться.
- Нью-Йорк? – переспрашивает Джейкоб. – Что она там делает?
- Планирует убивать молодых девушек.
Джейкоб ничего не говорит, только смотрит на Эдварда помрачневшим взглядом. «Это ты сделал ее такой», - думает он. Эдвард вздыхает.
- Я знаю.
От неожиданности Джейкоб издает смешок и отворачивается, запуская руку в волосы.
- Может перестанешь это делать? - говорит он.
- Да это у тебя почти нет мысленных барьеров, - возражает Эдвард, радуясь возможности уйти от разговоров о Белле.
- Это потому что все остальные хреновы оборотни тоже постоянно торчат в моей голове.
- О, - Эдвард совсем забыл об этом. – И сейчас они нас слушают?
Джейкоб опускает голову, разглядывает прилавок и, наконец, говорит:
- Сейчас все не так четко. Но я еще чувствую их эмоции, и они могут чувствовать мои.
Сам того не желая, Эдвард зачарованно тянется к его мыслям, но Джейкоб намеренно ставит преграду – гитарное соло из «Freebird»****, которое вызывает у Эдварда улыбку.
- Прекращай, - говорит Джейкоб. – Это посягательство на мою частную жизнь. Не можешь это отключить?
- Не могу.
Темные глаза Джейкоба расширяются.
- Что, правда? – спрашивает он. – Даже когда спишь?
- Я не сплю, - отвечает Эдвард, размешивая в кофе второй пакетик сахара.
- И как ты до сих пор не свихнулся? – спрашивает Джейкоб, и его лицо внезапно становится открытым, в глазах – сплошное любопытство.
Эдвард смотрит сквозь грязное окно на автостраду, затем отставляет нетронутый кофе и поднимается.
- Идем, нам еще нужно заправиться.
Какую-то секунду Джейкоб удивленно пялится на него, затем, спохватившись, бросает на стол несколько долларовых купюр. Выражение его лица отстраненное и нечитаемое.
- Пошли, кровосос, - говорит он, распрямляясь над столом во все свои шесть футов семь дюймов.
Они просто два разных вида нечисти. Ничего больше.
Когда они наблюдают за бегом цифр в счетчике на автозаправке, а к баку Вольво тянется шланг, Джейкоб оборачивается к Эдварду:
- Как думаешь, мы ее найдем? – спрашивает он, и голос звучит на удивление уязвимо.
Эдвард на секунду поднимает глаза, а затем касается рукава его кожаной куртки.
- Скоро все закончится, - обещает он. – Мы ее найдем, и все закончится.
- Ты серьезно потом себя порешишь? – просто спрашивает Джейкоб.
- Я не могу жить без нее, - Эдвард выдергивает шланг из машины. Несколько капель бензина выливаются на асфальт, несколько выброшенных на ветер центов.
Джейкоб фыркает.
- А сейчас ты тогда чем занимаешься?
- Сейчас я иду платить за бензин, - отвечает Эдвард. – А потом – еду в Нью-Йорк в компании оборотня, который меня ненавидит.
Джейкоб хмурится еще больше, но все же забирается в машину, пока Эдвард расплачивается. «Да не ненавижу я тебя», - думает он, когда Эдвард усаживается за руль.
Эдвард заводит двигатель. «Хватит думать всякие глупости, оборотень», - мысленно отвечает он, глядя на дорогу.
Десять часов до Нью-Йорка, штат Нью-Йорк.
Пять часов спустя, средь бела дня, Эдварда выдергивает из полного бездумия голос Джейкоба:
- А ты блестишь.
Джейкоб ведет, и лучше бы ему следить за дорогой, а не за искрящейся кожей Эдварда, но он все равно пялится, высоко подняв брови.
- А чего это ты блестишь? – спрашивает он.
Эдвард какое-то время разглядывает свои ладони, похожие на сверкающий на солнце необработанный кварц.
- Вообще-то, есть несколько теорий насчет кожи вампиров, которые относятся к появлению…
- Вы что, из камней сделаны, или что-то типа того? – перебивает Джейкоб.
Иногда Эдвард начинает переживать, что оборотень умнее его самого. Но это не тот случай.
- Нет, Джейкоб, я не сделан из камня.
- Хм. Ну, я просто не знал, что вампиры так умеют, - Джейкоб все еще пялится на него, темные глаза глядят пристально и немного смущенно.
- Думал, я сразу загорюсь?
- Вроде того.
Он снова оборачивается к дороге, а Эдвард поплотнее сворачивается в кресле - так, чтобы меньше находится на солнце, и до него доносится случайная мысль Джейкоба.
«Красиво. Да блин, он вообще красивый. Вампиры хреновы».
Он отметает эту приблудившуюся мысль. Он не хочет ничего слышать о том, как он красив. Белла вон тоже повторяла это, и где она теперь?
-
Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Здания – высокие, взгляды прохожих – тяжелые, а бьющая ключом энергия города заставляет полностью исчезнуть любое напоминающее отчаяние чувство.
После нескольких часов, проведенных в пригородах в попытках блокировать мысли окружающих, Эдвард наконец-то отпускает свой разум, отправляя сознание в свободное плавание.
Они в самом сердце дорожной пробки. Основная эмоция здесь – разочарование, хоть встречаются и всплески восторга и безысходности, счастья и грусти, а между ними – все оттенки серого. Эдвард расслабляет сведенные мышцы спины, что ему не удавалось с того самого момента, как он сел в это Вольво на пару с Джейкобом. Или, если уж быть честным, с тех пор, как он учуял запах Беллы на злополучном уроке биологии. Здорово просто так сидеть и слушать людей.
- Все нормально? – прерывает его Джейкоб. Он выглядит безразличным, но в вопросе слышится забота. Эдварду становится не по себе оттого, что теперь он без труда читает настроения Джейкоба.
- Я, да… нормально.
Джейкоб еще какой-то миг разглядывает его, затем возвращается к наблюдению за дорожным затором.
- Нормально так нормально.
Эдвард смотрит в окно. Улица наполнена машинами и раздраженными мыслями. Джейкоб рядом с ним подпевает радио и думает про еду, девушек и ремонт мотоцикла. «Сколько еще нам торчать в этой пробке?» - вот что думает Джейкоб.
- Еще порядочно, если Нью-Йорк такой, каким я его помню, - говорит Эдвард.
Джейкоб вздрагивает, но спустя мгновение качает головой и ухмыляется.
- Прекращай уже это делать.
- Я же сказал, я это не контролирую.
«Интересно, сколько он видит», - задумывается Джейкоб.
Эдвард выравнивается на сидении, вздрагивая от хруста в спине.
- Мне на это отвечать?
Его губы еще кривятся в усмешке, но в мыслях Джейкоба растет раздражение, и даже уголки его глаз слегка сужаются.
- Валяй.
- Это зависит от того, насколько я близок к человеку, насколько я к нему привык и как много я хочу увидеть. Обычно я стараюсь это блокировать, но… - Эдварда передергивает. – Не сейчас.
- Почему это?
Оборотень чересчур любопытен, но Эдварду слишком скучно и он не упрямится.
- Нью-Йорк – место весьма многолюдное, много сил уходит на то, чтобы держать барьер. Конкретно сейчас куда проще просто пропускать через себя весь этот поток. А чтобы блокировать тебя, нужно еще больше концентрации, потому что я провел с тобой достаточно много времени. Вообще-то, у меня есть одна теория…
За несколько минут, пока Эдвард разглагольствует, а Джейкоб делает вид, что внимательно слушает, им удается продвинуться вперед на целых десять футов.
- Да, много же у тебя теорий, - отзывается Джейкоб.
Эдвард снова отворачивается к окну, провожая взглядом стаю летящих в стальном небе ворон.
- Времени у меня тоже много.
Джейкоб ничего на это не отвечает, просто горбится на водительском сидении и вздыхает, а когда Эдвард пристально смотрит на него, изображает мимолетную ничего не значащую улыбку. Его глаза темные и спокойные.
Эдвард думает о глазах Беллы, задорных и темных, и к горлу неизбежно подступает ком. Нельзя так сильно по ней тосковать, опустошать душу настолько, что враг постепенно становится другом, а любимая – чудовищем, которое он не то что остановить, но даже найти не в силах.
Большая ладонь хватает его за плечо.
- Эй, - говорит Джейкоб. – Все будет хорошо.
Прикосновение не обжигает - не так, как раньше. Эдвард терпит его. Он чувствует запах оборотня, резкий и неясный, пот и мускус, и на несколько мгновений ему кажется, что он в этом запахе тонет. Он не знает, в какой момент Джейкоб тоже научился читать его, и это беспокоит.
Джейкоб ломает все его теории. Джейкоб и Белла на пару разрушили результат столетнего методичного отчуждения и самоконтроля.
-
Они останавливаются в дешевом, по нью-йоркским меркам, мотеле, где узор обоев не совпадает на стыках, а на бежевых стенах висят унылые картины – словом, таком же, как и все дешевые мотели от Тихоокеанского побережья до Атлантики и обратно. Джейкоб швыряет сумку на кровать и потягивается, довольно кряхтя, когда все кости его тела с хрустом встают на свои места. Эдвард не смотрит на то, как тянутся под серым хлопком рубашки его мышцы, тренированные и жесткие. Вместо этого он отворачивается к зеркалу.
Он видит золотистые глаза и отливающие медью волосы. Видит отпечаток тоски, легший по вине Беллы на его тусклую кожу. За все эти жалкие годы, что он прожил, время отобрало у него человечность.
- Не хочешь выйти, город посмотреть? – спрашивает Джейкоб спустя несколько минут.
- Выйти не помешало бы, - отвечает он, отворачиваясь от зеркала.
Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Ночи здесь яркие и суетные, озаренные пронзительными неоновыми огнями, проезжие части наводнены такси и прочими авто – поровну. Эдвард и Джейкоб шагают по тротуару, маневрируя в море людей. В широко распахнутых глазах Джейкоба отражаются огни, а Эдвард провожает взглядом каждый темный переулок и спрашивает у самого себя – смог бы он убить кого-нибудь вон в том или вот в этом. Ответ всякий раз утвердительный.
- Пошли в бар, что ли? – спрашивает, широко ухмыляясь, Джейкоб. – У меня есть левые документы, и вообще – я всегда думал, что если уж свалю из резервации, то поеду пить в Нью-Йорк.
- Кто я такой, чтобы рушить твои мечты? – без всякого выражения отвечает Эдвард.
Джейкоб шутливо его пихает, и, после секундного недоумения, Эдвард толкает его в ответ, чуть сильнее, чем стоило бы, и с куда меньшей небрежностью. Такой пинок сшиб бы любого другого человека с ног, но Джейкоб всего лишь вздыхает и роняет руки.
- Куда бы ты пошел, Эдвард? – серьезным тоном интересуется он.
Эдвард ожидал, что ему, скорее, дадут сдачи, так что подобный вопрос застает его врасплох - как и все, что делает этот чертов оборотень.
- Что?
- Ты хочешь что-то делать? Уж здесь-то есть куда пойти. Можно посмотреть какое-нибудь шоу или фильм, или в бар пойти даже, если хочешь - хотя я не уверен, сможем ли мы с тобой по-настоящему напиться, - Джейкоб смотрит выжидающе.
Казалось бы, когда умеешь читать мысли, понять мотивы Джейкоба не составляет труда, но Эдвард слышит только повторяемое по кругу «отвечай, чтоб тебя, на вопрос». Эдвард пожимает плечами.
- Мне все равно, - говорит он.
- Почему?
- Потому что. Давай пойдем в бар и все.
Джейкоб останавливается посреди тротуара и разворачивается к Эдварду лицом, и в глазах его различимы только малиновые огни ближайшего стрип-клуба.
- А до встречи с ней ты тоже был таким? – спрашивает он. – Или это после того, как она ушла, у тебя не осталось ни намека на волю?
Эдвард не отводит глаза.
- Ты тоже ее любил, - напоминает он.
- Бля, и что теперь? – говорит Джейкоб, высекая слова, словно искры, в ночной воздух. – Помню, когда вокруг Форкса маячила Виктория, у тебя была еще своя точка зрения – черт, да ты ввязывался в драку, стоило мне тебя тронуть. А теперь у тебя как будто лоботомия.
- А какое тебе, собственно, дело? – бросает в ответ Эдвард.
Пауза в разговоре перемежается визгом клаксона и гулом басов в каком-то отдаленном клубе. Наконец Джейкоб, вздыхая, отводит взгляд, проводит рукой по густо-черной шевелюре.
- Ладно, хорошо, ты прав, какое мне дело? Давай… давай просто вернемся в мотель.
- Ладно, - в замешательстве отвечает Эдвард, и Джейкоб разворачивается и уходит первым.
Этой ночью они никуда не едут. Они сидят каждый на своей кровати, упрямо игнорируя друг друга, пока внешний мир бурно уносится вперед, решив на этот раз не брать их с собой.
-
В конце одной из центральных улиц, в подвале здания, днем являющегося акупунктурной клиникой, находится вампирский клуб, основанный еще во времена Великой депрессии. Эдвард захаживал в него, когда в последний раз был в Нью-Йорке. Клуб все еще на месте и носит не слишком скромное название «Ночное заведение КЛЫК».
Эдвард ненавидит других вампиров, и не только потому, что отнюдь не всех из них природа наградила остроумием.
Обстановка почти не изменилась с тридцатых годов: пропитанные сигаретным дымом бархатные гардины, эбеновые столы и стулья, испещренные следами загашенных окурков и искалеченные слишком сильной вампирской хваткой. Этой ночью здесь довольно людно, особенно учитывая то, как вампиры ценят свое одиночество. Тем не менее, Эдварду удается пробраться к барной стойке, перед этим внимательно оглядев холл на предмет местоположения входов и выходов. Он не исключает вероятность того, что кто-то из завсегдатаев может захотеть его убить.
За барной стойкой – красноглазая девица с розово-голубыми волосами. Она заманчиво улыбается Эдварду, проводит взглядом по его телу, словно коготком по голой коже, заставляя поежиться.
- Чем могу быть полезна? – спрашивает она.
Он достает из кармана куртки фотографию Беллы, сделанную, пока она еще была человеком - одну из немногих. Ее улыбка ослепительно сияет в объектив.
- Я ищу эту девушку, - говорит он. Фотография скользит по барной стойке. – Ее зовут Белла, ее совсем недавно обратили, и у нее иммунитет к вампирским трюкам. Слышала что-нибудь?
Барменша поджимает губы, разглядывая фото. Что-то подозрительное и неприятное проскальзывает в ее взгляде.
- Может быть и слышала, - говорит она, и больше не добавляет ни слова.
Вслед за фото Эдвард подталкивает к ней через столешницу пятидесятидолларовую купюру.
- Что-нибудь вспомнила?
- Слухи ходят разные, - заявляет она, невозмутимо пряча купюру под своей худощавой ладонью. – Про нее многие говорили. Она и здесь один раз была – нет, не в мою смену - говорила с Келли. Их обеих с тех пор не видели.
- Как давно это было? – спрашивает Эдвард.
Пару минут она изучает его и вертит в руках полусотенную купюру, потом вздыхает и говорит:
- Три ночи назад.
Он вздрагивает от этих слов. Если бы его сердце все еще билось, оно бы наверняка вырвалось из груди. Он чувствует что-то похожее на вспышку надежды и ужас одновременно.
- Спасибо, - выдавливает он из себя, и подвигает непослушными пальцами еще одну купюру. Она возвращает ему фотографию.
- Ты ведь Каллен, да? – спрашивает она. – Эти ваши неправильные глаза... Как же вышло, что ты за такой гоняешься?
Его шок быстро сменяется вспышкой гнева.
- Что ты хочешь этим сказать?
Она фыркает.
- Бесплатная справка: из-за беспорядочных убийств на нее вышли Вольтури. Я слышала, что твое семейство уже бывало по уши в дерьме, так что не зевайте. Дружеский совет.
Эдвард смеряет ее взглядом и резко встает, отчего стул отскакиевает на несколько дюймов назад.
- Так мило с твоей стороны, - холодно произносит он, и выходит на прохладный ночной воздух города. Руки у него трясутся.
-
- Где ты был? – спрашивает Джейкоб, поворачиваясь на кровати и недоверчиво оглядывая Эдварда.
В комнате тепло даже несмотря на то, что окно на распашку - наверное, потому что Джейкоб излучает жар, - но Эдварда все равно пробирает дрожь.
- Белла в Нью-Йорке, - говорит он. Джейкоб хмурится еще сильнее.
- Мы это и так знали.
- Она нашла какую-то девушку. Либо они с ней орудуют вместе, либо она ее убила. А еще этим делом заинтересовались Вольтури. Возможно, они тоже уже здесь, - Эдвард опускается на вторую кровать и сбрасывает туфли, глядя в окно на глухую стену склада. – Нужно найти ее. Не могу так больше.
Джейкоб приподнимается.
- Эй.
- Не могу так больше, - настойчиво повторяет Эдвард. Он разглядывает свои колени и борется с раздражающим, но непреодолимым желанием расплакаться. Но заплакать толком он не может. Должно быть, его тело превратилось в биологическую пустошь, в которой даже нет гормонов, которые могли бы заставить его заплакать.
Со стороны кровати Джейкоба слышится приглушенное шарканье, а затем – мягкий шум шагов. Джейкоб садится рядом с Эдвардом и осторожно прикасается к его плечу.
- Все будет хорошо, - говорит он.
- Нет, не будет, - искренне отвечает Эдвард.
Джейкоб круговыми движениями гладит спину Эдварда. Его ладони теплее, чем ладони обычного человека, да ведь он и не человек - не больше, чем Эдвард, - но, несмотря на все их различия, они похожи куда больше, чем готовы признать. С усталым вздохом Эдвард подтягивает ноги и утыкается лбом в колени.
- Прорвемся, - говорит Джейкоб. И думает: «Мы по уши в дерьме».
Эдвард смеется.
-
Закат следующего дня чахнет в облаках выхлопных газов, и краски от этого выходят особенно яркими. Эдвард и Джейкоб снова выходят на улицы. Среди общего шума раздается звонок телефона Эдварда.
- Элис, - говорит он.
У Элис уставший голос.
- Я вылетаю в Нью-Йорк. Видения слишком быстро меняются, не могу ни за что ухватиться, но не хочется терять эту нить.
- Каким ты рейсом? – спрашивает Эдвард.
- Просто езжай в аэропорт и встречай меня, - вздыхает она и отключается.
Эдвард какой-то момент вслушивается в тишину на другом конце, затем произносит «Я люблю тебя» и убирает телефон.
Когда он оборачивается к Джейкобу, тот разглядывает его с озадаченной полуулыбкой.
- Что случилось? – спрашивает он.
- Элис едет в Нью-Йорк помочь нам.
Джейкоб корчит рожу.
- Опять кровопийцы. Только этого не хватало, - говорит он, однако, недостаточно злобно. – Короче. Чем раньше это кончится… - «…Тем раньше он умрет. Блин, зачем я об этом подумал? Неудобно», - обрывок мысли. – «Не хочу, чтобы он умирал».
- Ну, хоть кто-то из нас… - бормочет Эдвард.
- Что? – Джейкоб выглядит сбитым с толку.
Он не понимал, о чем думал, не осознавал, что не хочет смерти Эдварда, и можно было либо обидеться на это, либо почувствовать небывалое облегчение. Эдвард пытается прекратить постоянно читать мысли Джейкоба.
- Ничего, - отвечает он. – Нужно ехать в аэропорт.
- Ты самый замкнутый человек на свете, - замечает Джейкоб, забрасывая сумку на плечо и вглядываясь в оранжевый свет уличного фонаря. – Тебе бы на солнышко. На свежий воздух.
Эдвард, к собственному удивлению, фыркает на это замечание, а Джейкоб широко ухмыляется.
- Я серьезно, - говорит он. – Поехали в Калифорнию, когда все это закончится.
Нет смысла не соглашаться с ним.
- Ладно, - отвечает Эдвард.
- Вот и хорошо, - улыбка Джейкоба вспыхивает белизной зубов на смуглом лице, и он хлопает Эдварда по плечу. – Давай, шевелись.
И они едут дальше. Но на этот раз с ними Элис.
-
Элис красива, как всегда, хотя ее вечно юная кожа и выглядит изношенно-тонкой и какой-то изможденной. Ее золотистые глаза смотрят устало.
- Привет, Эдвард, - говорит она, заключая его в объятия.
Они в аэропорту, и вид их троицы, красивой в глазах любой их смертной жертвы, привлекает внимание прохожих. Ярко-белый свет терминала предпринимает героическую попытку отбросить ночь, но терпит поражение - как только они выходят наружу, темнота вновь захватает власть над небом.
Элис не взяла с собой никаких вещей.
- Одежду я могу купить и здесь, - объясняет она, со вздохом потягиваясь на заднем сидении машины. – Эдвард, нам нужно поговорить. - То, как она бросает взгляд на Джейкоба, не проходит незамеченным ни для кого.
Они возвращаются в мотель, и Элис морщит нос, сидя на кровати Эдварда и думая о том, как все-таки отвратителен запах оборотней. За ее спиной Джейкоб вопросительно смотрит на Эдварда.
Эдвард только качает головой. С невеселой усмешкой Джейкоб опускает голову, придумывает какую-то отговорку – мол, надо купить еды - и исчезает.
Элис провожает его взглядом, затем снова оборачивается к Эдварду.
- Кажется, вы начинаете ладить.
- А что в этом такого? – спрашивает он.
- Такого? - вскидывается она. – Он оборотень, а ты – вампир! То, что у вас общее дело – это противоестественно, а уж то, что вы ладите – это просто в голове не укладывается и…
Эдвард присаживается рядом с ней, скрипят пружины кровати.
- Элис, - прерывает он, - как твои дела?
Она закатывает глаза.
- Эдвард, послушай…
- Сейчас послушаю. Как ты себя чувствуешь?
Они какое-то время меряют друг друга взглядами, потом она отводит глаза.
- Не очень, - признается она. – А кому сейчас легко? Все за тебя волнуются.
- Со мной все в порядке.
Ее взгляд полон цинизма, но она опускает голову ему на плечо.
- А вот и неправда. Ты собираешься сделать какую-нибудь глупость, как в тот раз, когда ты думал, что Белла умерла.
- Не собираюсь, - говорит он.
- Не пытайся обмануть тех, кто видит будущее, - говорит Элис, тихим и уставшим голосом. – Просто… Эдвард, ты не сможешь этого сделать. Почему, ты думаешь, я здесь? Потому что я не позволю тебе делать это в одиночку.
Оба сидят молча. Наконец, Эдвард привлекает Элис к себе, вдыхая цветочный запах ее волос и позволяя себе поверить в то, что завтра все будет по-другому.
На следующий вечер, находясь в состоянии напряженного перемирия, они принимаются за поиски Беллы. Элис покупает ежедневную газету и, пока они едут в метро, ищет любое упоминание об убийствах, в то время как Эдвард испепеляет взглядом всех, кто смотрит на него слишком пристально. Джейкоб сидит на своем сидении и уныло мечтает о том, чтобы спать можно было ночью, а не днем.
После того, как они в пятый раз объезжают кругом центр города, на лице Элис появляется ошеломленное выражение и ее складывает пополам. Удивительно, но именно Джейкоб первым тянется к ней - внезапно мягким жестом, - чтобы успокоить и убедиться, что она не свалится с сидения.
- Что с тобой?
- У нее видение, - отвечает Эдвард, прикусив губу от беспокойства. Элис дрожит и кренится на бок, ее глаза глядят без выражения на проносящиеся мимо вагоны метро.
- Да что же это за видение такое? – восклицает Джейкоб.
Эдвард вздрагивает - рука Элис безвольно падает рядом с его собственной, он тянется к ней и сжимает. Предсказания окутывают его.
…Кожа и кровь, брызги граффити на стене, раскрытые алые губы, уже не способные глотнуть воздух, растерзанное тело, оторванные пальцы разбросаны по переулку. Она стоит над телом, усмехается, острые зубы сверкают белизной в оранжевом свете фонарей. А ее глаза кроваво-красного цвета…
…Кожа, на этот раз живая, или просто немертвая, туго обтягивающая мышцы и кости. Переплетенные руки и ноги, светлые и темные, тихие вскрики и свойственные любовному акту влажные звуки. Парочка в машине, окна запотели. Тот, чья кожа темнее, поворачивает голову, на его скуле блестит пот - и Эдвард узнает Джейкоба. Второй поднимает взгляд широко распахнутых темно-желтых глаз…
Второй человек – это он.
-
- Почему ты мне не сказала? – спрашивает он позже, в комнате мотеля, когда настоящий Джейкоб крепко уснул, разлегшись на кровати, и храпит. На бежевые стены неровно падает свет уличных фонарей.
- Не сказала чего? – рассеяно спрашивает она. Ее лицо залито голубым светом экрана лэптопа. Она просматривает ленты новостей, а может, проверяет свои нефтяные акции - фондовый рынок сейчас штормит.
Эдвард наблюдает за ней, как всегда.
- Про… про будущее. Про меня и Джейкоба.
Ее руки замирают над клавиатурой.
- Я… - начинает она неуверенно и поднимает глаза, встречаясь с ним взглядом.
- Ты не думаешь, что мне следовало бы знать? – спрашивает Эдвард.
Какое-то мгновение она смотрит на него, затем отвечает просто:
- Нет.
И отворачивается к компьютеру.
- Ты не можешь просто взять и…
Она не дает ему договорить:
- Эдвард, в последнее время с тобой разговаривать – все равно что биться головой об стенку. Тебе не до меня и не до будущего. Все, что тебя интересует – это прошлое. Белла. - Произнесенное имя кривит ей губы. – Как я могу рассказывать тебе про будущее, если ты даже не допускаешь, что оно у тебя будет?
- Но… - Ему внезапно становится нехорошо. Он вспоминает об этом всегда запоздало, как танцор, пропустивший свои шаги и неловко мнущийся теперь под ушедшую вперед музыку: у него есть семья, они его любят, а он недостоин их переживаний. – Элис, я…
- Ты не виноват, Эдвард, - снова перебивает она. – То, что случилось с Беллой – моя вина. Ведь это не ты укусил ее.
- Зато это я заставил ее захотеть этого, - бормочет он в ответ.
Она вздыхает, захлопывает крышку лэптопа, ее движения эхом разносятся по тихой комнате.
- Да, ты. Но все равно ты не виноват.
Они могли бы спорить об этом годы напролет, всю вечность, которую они прокляты прожить, но все равно ни до чего не договорились бы. Поэтому Эдвард закрывает тему.
- Так почему ты не рассказала мне про… про Джейкоба? – спрашивает он вместо этого.
- Не хотела, чтобы ты знал, - говорит она, и ее голос дрожит.
- Почему?
- Потому что во всех вариантах, которые я вижу, это плохо кончится, - говорит она. – Черт возьми, Эдвард, да я все проверила. Ничего нет.
В комнате мотеля повисает плотная тишина, хотя с улицы доносятся вой сирен и громкие голоса, неразборчивый уличный гул и музыка. Нью-Йорк – город-вампир. Он никогда не спит.
Эдвард не смотрит на Элис.
- А что будет, если мы не… - он обрывает себя.
- Не скажу, - категорически отрезает она.
- Почему?..
- Нет, Эдвард.
- Но…
Она стремительно подается вперед и хватает его за шею. Эдвард не двигается, просто изумленно смотрит, когда она встряхивает его.
- Ты умираешь, - шипит Элис, и он видит в темноте ее широко распахнутые желтые глаза. – В каждом будущем ты умираешь. Ты хоть понимаешь, каково это – смотреть как тот, кого ты любишь, убивает себя, а ты не можешь, черт возьми, его остановить? Да ты пытался совершить самоубийство, когда такое пережил, а я просто… я не могу… Я чуть не потеряла тебя тогда, Эдвард, и не хочу проходить через это снова!
В следующее мгновение ее уже нет рядом, она выбегает из мотеля в прохладный ночной воздух. Эдвард сидит на кровати, совершенно ошарашенный. Нью-Йорк понимающе подмигивает ему верхушками небоскребов.
___________
* (Don’t Fear) The Reaper, песня американской рок-группы Blue Öyster Cult.
** Строчка из песни The Smiths "Pretty Girls Make Graves".
*** Имеется в виду "Go ask Alice", книга Беатрис Спаркс, написанная в виде дневника девушки-наркоманки. Фраза "Поди спроси у Элис" теперь часто ассоциируется с проблемами переходного возраста. Например, существует сайт о проблемах здоровья, адресованный подросткам, с таким названием.
**** Freebird, песня американской рок-группы "Lynyrd Skynyrd".
Глава вторая (в комментариях)
"
